— И да и нет. Меня отстранили от дела. Похоже, меня больше к нему не допустят — я теперь жертва преступления.
— Это хорошая новость или плохая?
— Хорошая новость — преступника арестовали и будут допрашивать, видимо, сегодня днем.
— В самом деле? И кто он?
— Сэм, я не могу об этом говорить.
— За кого вы меня принимаете? Вы же знаете — назвать его имя, пока не предъявлено обвинение, я все равно не могу. Завтрашний выпуск уже ушел в печать. В местных новостях обязательно появится сообщение об аресте. К утру вторника все уже будут все знать.
— Ладно, в таком случае я не хочу об этом говорить. Так лучше?
Он замолчал, и мне стало его жаль, — в конце концов, он-то был ни в чем не виноват. Лобовое стекло усеивали капли дождя, слышался скрежет стеклоочистителей. Я попыталась сменить тему, чтобы подбодрить Сэма:
— В городе было что-нибудь интересное?
— В общем, нет, — ответил он.
— Что-то вы не в духе.
— Вовсе нет.
— А я вижу, что да.
Он не ответил, и я поняла, что права. Терпеть не могу, когда кто-то хандрит.
— Послушайте, — сказала я, — что, если я куплю для всех нас еду навынос? Хочется поблагодарить вас и ваших родителей за то, что так долго меня терпели.
— Это лучше обсудить с Айрин, — ответил он. — Вряд ли вам удастся нарушить график ее стряпни. Она планирует ее, словно военную операцию.
— В любом случае хотелось бы вас поблагодарить, — сказала я. — Вещи я соберу позже, может, останусь еще на ночь — вы не против?
— О чем вы? — удивился он. — Уходите?
Остановившись на светофоре, он повернулся ко мне. На лице его застыл такой ужас, словно я собралась отпилить себе ногу.
— Сэм, вам больше не нужно за мной присматривать. Преступник за решеткой. Дома мне ничто не угрожает.
— Дело не только в нем, — сказал Сэм. — Мне просто не хочется, чтобы вы были одна. Вам многое пришлось пережить, и вам нужны друзья.
— Вы очень ко мне добры. Но рано или поздно все равно придется вернуться домой. И, думаю, лучше всего сделать это сейчас.
Он столь долго не сводил с меня взгляда, что сзади начали гудеть, — сигнал светофора уже успел смениться. Сэм тряхнул головой и поехал дальше.
— А что с кошкой? Она едва успела освоиться.
— Теперь возьмете под опеку мою кошку?
— Зря вы так.
— Я пошутила.
— Ничего смешного. Я не хочу, чтобы вы оставались одна в доме. Вы меньше двух недель назад выписались из больницы — если с вами что-то случится?
Разговор продолжался всю дорогу до Китс-роуд. В конце концов мне почти удалось его убедить, пообещав, что буду постоянно поддерживать с ним связь по телефону, держать дверь запертой и не открывать незнакомцам. Он готов был каждый раз сам возить меня в город, вероятно до конца моей жизни, что мне казалось совершенно нелепым. И чем больше он об этом говорил, тем больше мне хотелось сбежать от него подальше.