— Послушайте, — сказал он, — у меня у самого в прошлом году умерла мама, так что я знаю, каково это. Мне просто подумалось, что я мог бы как-то вас поддержать.
— Отчего?
— Что?
— Отчего она умерла? Болела?
— Рак.
Я кивнула, хотя моя ситуация была совсем иной. У моей матери случился инсульт. Да, она не выходила из дому в силу почтенного возраста и хрупкого здоровья, но, если не считать воспаления легких, ничем серьезно не болела. Еще вчера она ворчала на премьер-министра, пока я готовила ей ужин и раскладывала покупки.
Я попыталась вспомнить ее последние обращенные ко мне слова. Сказала ли она «до свидания»? Когда в последний раз я говорила ей что-то приятное? Спрашивала, как она себя чувствует, счастлива ли? Когда в последний раз я говорила, что люблю ее?
— Мне сейчас хочется плакать, но отчего-то никак не получается, — сказала я.
— Незачем, — ответил он. — К тому же вам потребуется немало времени, чтобы все это переработать.
— В смысле? — огрызнулась я. — Я не завод и не фабрика, я живой человек. Я ничего не собираюсь «перерабатывать». И я не собираюсь ни с чем мириться, приходить в себя или тому подобное. Я просто намерена жить дальше, поскольку у меня нет иного выбора, впрочем, как всегда.
Он вздохнул и уже собирался что-то сказать, но промолчал, допивая кофе.
— Простите, — пробормотала я несколько минут спустя.
— Никаких проблем, — пожал он плечами. — Я просто пытаюсь помочь.
— Значит, в вашей газете после вчерашнего звонка слегка встали на уши?
— Можно и так сказать.
— То есть кампании «Возлюби ближнего своего» пришел конец?
— Вряд ли от нее был хоть какой-то толк, — рассмеялся он. — Она стала больше походить на кампанию «Шпионь за ближним» или «Оплакивай ближнего».
— Что ж, надо полагать, это более чем по-британски.
Последовала короткая пауза.
— Их компьютеры собираются проверять?
Я посмотрела на Сэма — он явно перешел черту.
— Да бросьте, — сказал он. — Всего лишь ничего не значащий вопрос. Я просто подумал — вдруг они посещают социальные сети для самоубийц или что-нибудь вроде того? Может, между ними есть какая-то связь?
— Сомневаюсь, что у всех были компьютеры. Не забывайте, некоторые весьма пожилые люди.
— Их вы тоже учитываете?
— Я — да. А обращать ли на мои слова внимание, решает старший следователь.
Он уставился в пустую чашку. Моя была еще наполовину полна, но допивать напоминавший грязную воду кофе мне совершенно не хотелось.
— Сомневаюсь, что они покончили с собой, — сказала я. — По крайней мере, не так, как это обычно делают самоубийцы. Больше похоже, что они… просто сдались.