Девушка протянула ему письмо.
— Отправьте, пожалуйста, это письмо, — сказала она и заглянула ему прямо в глаза. — Это сестре, очень важное письмо. Пошлите его с почтамта — воздушной почтой, заказным, с доставкой на дом. В письме деньги. Сестре нужны деньги. Марок у меня нет.
Девушка выждала, чтобы до Гомера лучше дошла важность ее поручения.
— Я могу на вас положиться? — спросила она.
Рассыльный не понимал почему, но ему вдруг стало ужасно нехорошо. Им овладело то же чувство, что тогда, в доме у мексиканки, сына которой убили на войне.
— Да, мадам, — сказал Гомер. — Я сегодня же отправлю письмо с почтамта — воздушной почтой, заказным, с доставкой на дом. Сейчас же.
— Вот вам доллар, — сказала девушка. — Положите письмо в фуражку. Никому его не показывайте. Никому о нем не говорите.
— Хорошо, мадам, — сказал Гомер. — Никому не скажу.
Он положил письмо в фуражку.
— Я сейчас же снесу его на почтамт. А потом принесу вам сдачу.
— Не надо, — сказала девушка. — Больше не приходите. Ну, ступайте скорей. И не забудьте: никому ни слова.
— Не забуду, — сказал Гомер и вышел из комнаты.
Он стал спускаться по лестнице, а девушка подошла к мужчине у стойки. На нижней площадке Гомер столкнулся с могучей, роскошно разодетой женщиной лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Увидев рассыльного, женщина ему улыбнулась.
— Мне телеграмма? — спросила она. — Долли Хоуторн?
— Да, мадам, — сказал Гомер, — я оставил ее наверху.
— Молодец, — сказала Долли Хоуторн. — Ты новенький рассыльный? Я знаю всех вас. Такие симпатичные, вежливые мальчики, и из вашей конторы, и из Западной телеграфной компании. Все мне оказывают маленькие услуги, ну и, конечно, не остаются внакладе…
Долли Хоуторн открыла шикарный ридикюль, украшенный фальшивыми бриллиантами, и вынула штук двадцать визитных карточек.
— Возьми, — сказала она и протянула их Гомеру.
— Зачем они мне? — спросил Гомер.
— Тебе приходится доставлять телеграммы повсюду, — сказала Долли Хоуторн. — И в бары тоже… Вот и клади там мои карточки… Положишь на стойку и уйдешь. Клади их поближе к приезжим… к солдатам или к морякам — к тем, кому может понадобиться комната на ночь. Идет эта ужасная война, постараемся же скрасить жизнь нашим солдатикам, пока их еще не угнали. Кто лучше меня понимает, как тоскливо на душе у солдатика? Он ведь не знает, что его ждет и останется ли он завтра в живых.
— Да, мадам, — сказал Гомер.
Он вышел на улицу, а Долли Хоуторн поднялась в меблированные комнаты «Святая обитель».