— Идет, — сказал Джо, — за мной дело не станет
Маркус заиграл старый псалом, и Тоби запел:
Только ты — твердыня моя и спасение мое,
Ты крепкая защита от врага.
Да живу я вечно в жилище твоем
И покоюсь под кровом крыл твоих.
Сильным и приятным голосом, хоть и не в тон, Джо принялся подтягивать Тоби, и скоро все в вагоне стали к ним прислушиваться. Постепенно солдаты собрались вокруг Маркуса, Тоби и Джо, чтобы лучше слышать музыку и слова старого-старого псалма. Джо и Тоби пели:
Простираю к тебе руки мои;
Душа моя тянется к тебе, как жаждущая земля…
И теперь уже все, кто стоял вокруг певцов, пели вместе с ними.
Глава 33
ПИСЬМО МАРКУСА БРАТУ ГОМЕРУ
Эта суббота была одним из самых долгих и богатых событиями дней в жизни Гомера Маколея. Даже незначительные обстоятельства стали приобретать новое значение и понятный ему теперь смысл. Тревожный, скорбный сон прошлой ночи прочно вошел в его сознание. Он старался изо всех сил уберечь от Вестника Смерти Итаку и ее жителей. Ему это снилось, но теперь сон стал явью.
В кармане у него лежало нераспечатанное письмо от брата Маркуса, которое надо было прочесть.
Хромая, Гомер вошел в телеграфную контору; он чувствовал усталость и мечтал отдохнуть. Заглянув в запись телефонных вызовов, он не обнаружил там ничего нового. Он посмотрел на крючок, куда накалывались полученные телеграммы, но не нашел там ни одной. Работа его была окончена. Все было сделано. Он подошел к старому телеграфисту и сказал:
— Мистер Гроген, хотите купить со мной в складчину два вчерашних пирога — с яблоками и кокосовым кремом?
Старый телеграфист был уже заметно под хмельком.
— Спасибо, мальчик, — сказал он, — я войду в долю, но есть мне не хочется.
— Если вам не хочется, мистер Гроген, — сказал Гомер, — тогда и мне не хочется. Я думал, может, вы голодны. Я-то совсем не хочу есть. Целый день в разгоне. Но есть не хочу. Странно. Работаешь весь день до позднего вечера, кажется, должен бы проголодаться, но нет. В шесть часов съел миску овощного пюре, вот и все.
— Как твоя нога? — спросил Гроген.
— Ничего, — ответил Гомер. — Я и позабыл про нее. Ходить можно.
Он пытливо посмотрел на старого телеграфиста и мягко сказал:
— Вы пьяны, мистер Гроген?
Говорил он от чистого сердца, и старик не обиделся.
— Да, мальчик, — сказал мистер Гроген и уселся на свое место.
Потом взглянул на мальчика, который стоял по другую сторону стола.
— Я чувствую себя куда лучше, когда пьян.
Гроген вынул бутылку и отпил большой глоток.
— Люди советуют: «Никогда не пей». От меня ты этого не услышишь. И я не скажу, как многие старые дураки: «Пусть мой пример послужит тебе уроком; погляди, что сделало со мной пьянство». Чепуха! Ты бываешь в разных местах, много видишь… видишь то, о чем раньше и понятия не имел. Так вот, послушай, что я тебе скажу: будь очень осторожен в суждении о людях. Если даже своими глазами видишь, что кто-нибудь поступает плохо, — не считай, что ты непременно прав. Когда дело касается человека, тут нужна большая чуткость! Ты уж меня извини, но я должен тебе сказать — я тебя уважаю, поэтому и решаюсь тебе сказать: неправильно, глупо осуждать людей за то, что они такие, как есть. Я вот знать не знаю, кто ты такой и откуда, как ты таким стал, что тебя таким сделало, — но все, что я вижу, мне нравится, значит, и слава богу. Чем ближе человек к могиле, тем больше радуется, что на свете есть хорошие люди, которые будут жить, когда его не станет. Будь я трезв, я бы тебе этого, может, и не сказал — вот тебе наглядный пример, как не следует осуждать людей, если они ведут себя не так, как положено. Мне важно было все это тебе высказать, а тебе это важно знать. Вот и хорошо, что я выпил и все это тебе говорю. Понятно?