Опера прошли в здание администрации — небольшую, побеленную снаружи аккуратную двухэтажку с большими окнами и позеленевшей шиферной крышей. Они следом за Склянцевым поднялись на второй этаж и оказались в актовом зале. Это просторное помещение было заставлено старыми скрипучими многосекционными креслами. Следом за ними в первых рядах расселись и прочие участники этого актива, собравшегося экспромтом.
Глава администрации поселка в своем вступительном слове обрисовал общее положение дел. Он говорил о серии весьма неприятных происшествий, случившихся на острове и имеющих совершенно непонятную подоплеку. Потом Склянцев предоставил слово Андронкину.
Участковый встал и заговорил, хмуря брови и тщательно выстраивая фразы. По его словам, им была проведена определенная работа по изучению обстоятельств всех происшествий, случившихся на Шумбумаи. Ему не удалось выявить в этом чьего-либо явного злого умысла. Андронкин считал, что все трагедии имели рациональное объяснение. По его мнению, совершенно несерьезно было бы видеть в происходящем что-то криминально-уголовное или тем более иррационально-мистическое.
— Я прошу простить мою, может быть, излишнюю категоричность, но паникерские настроения определенной части жителей нашего поселка выходят за рамки здравого смысла! — с некоторой запальчивостью объявил он под недовольный гул немалой части участников мероприятия. — Разумеется, мое мнение — не истина в последней инстанции. Я сужу, так сказать, глядя со своей колокольни. Понятное дело, я не собираюсь сидеть сложа руки, готов самым активным образом помогать своим куда более опытным коллегам, настоящим профессионалам сыска. Надеюсь, что очень скоро нам удастся докопаться до истины. Но пока что я оцениваю события, исходя из того, чем располагаю.
Следом за участковым выступил председатель совета ветеранов. Этот очень даже неглупый дед во многом не соглашался с участковым.
— Толя, ты подходишь к этому вопросу совершенно формально, шаблонно, — заявил он. — На мой взгляд, в фактах, собранных тобой, ты видишь только то, что лежит на поверхности. А надо бы разглядеть и то, что скрыто гораздо глубже. Знаешь, в войну я был разведчиком и не раз ходил в тыл к японцам. Там, Толя, если мыслишь шаблонно, то проиграешь неминуемо. Цена ошибки непомерно велика. Убьют тебя, погибнут твои товарищи. И наоборот — умение гибко мыслить позволяло нам из пустяка извлекать массу информации. Пошли мы как-то в тыл, пробрались ночью к японскому лазарету. Там мусорка. Залезли мы в нее и нашли кучу пузырьков из-под перекиси водорода. Мой друг Гриша Кульгин, медик по образованию, тут же сообразил, что у японцев множественные случаи газовой гангрены. Что это означало? Их раненые не вылечивались и умирали. Вывод какой? Правильно — им пришлют подкрепление. Именно во время передвижения войска особенно уязвимы. Через пару дней наша авиаразведка засекла транспортную колонну противника. А ее уже ждали! Тут же вылетела эскадрилья пикирующих бомбардировщиков и разнесла колонну в клочья. Улавливаешь, в чем соль? То-то же! Головой надо думать, а не просто носить на ней фуражку.