— Нет, это наше спасение от сумасшествия. Это настоящее. Безумие — все прочее.
Так было и сейчас. Он все еще пылал, думая о ней.
— Кэт! — Уимбурнский Томас чувствовал себя опустошенным и невыразительным, как серый дневной свет, падающий на деревянную поверхность двери ее спальни, прочную и в то же время лишенную всяких прикрас, как и его вопрос. — Неужели меня так легко забыть?
Катриона оказала ему честь, дав ответ прямой, но очень тихий, потому что крепкая дверь едва позволяла слышать:
— Нет.
Слава богу.
— Я никогда тебя не забывал. Никогда. Каждый день ты в моих мыслях — первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь утром, и каждую ночь, когда засыпаю.
Она вздохнула так глубоко, что он услышал.
— Похоже, вы все-таки кое-что забыли. Похоже, вы забыли, что бросили меня. — Ее голос мало-помалу набирал силу, как будто она готовилась выполнить неприятную, но неотложную задачу. — Вы сказали, что любите меня, — но, может быть, это просто померещилось. Если бы вы меня любили, то дождались бы. И если вы не были искренны тогда, значит, лукавите и сейчас. Вы говорите это лишь для того, чтобы добраться до меня и заставить вернуться. Облегчить себе задачу.
Это было слишком. Слишком много разных обвинений, чтобы отвечать.
— Я не бросил тебя в ту последнюю ночь. — В этом он мог быть уверен. Ночь, о которой она говорила — та последняя ночь, когда они были вместе, всего лишь через день после первого поцелуя возле гарнизонной стены, — запечатлелась в его мозгу как высеченная в мраморе. — Это ты ушла. Ушла и больше не вернулась.
— Я вернулась, Танвир… — Она умолкла, не решаясь произнести его имя, и он почувствовал тяжесть ее смущения и разочарования. — Пришла, но вас не было. Исчез ваш лагерь, что стоял вдоль пылающей реки, — все, до последней палатки и последней подушки, до последней лошади. Все! Даже навоз успели убрать.
— Нет. — Он был уже на ногах, стуча кулаками в дверь. — Нет. Я пришел за тобой. Пришел. Я отправился за тобой следом. В тот самый миг, когда я позволил тебе покинуть мой шатер в ту проклятую ночь. Я уже знал — знал, что совершил ошибку, и бросился вслед. Я почти догнал тебя, когда ты помчалась в резиденцию. Я звал тебя. Пытался остановить.
— Нет. Я не видела вас там. — Ее голос был не менее решительным. — И у полковника Бальфура вас тоже не было.
— У Бальфура? — Он уже почти кричал. Наверное, его слышал весь дом. Но ему было все равно. — Но ты пошла в резиденцию. Я видел, как ты вбежала в эту чертову резиденцию. Все остальные: все слуги и даже люди из гарнизона, кто там находился, — все спешили выбежать на улицу, прочь из дома, но ты — ты забежала внутрь.