— Добрый вечер, миледи. — Дворецкий принял у нее плащ и передал его ожидающему лакею. — Госпожа вас ждет.
Грейс робко улыбнулась и вошла в дом подруги. Холл был почти такой же, как в ее собственном доме, только еще более элегантный. Пол здесь был выложен мрамором редкого розового оттенка, стены украшали дорогие картины. В центре круглой комнаты на большом столе эпохи Людовика XV стоял огромный букет свежих цветов. А под потолком висела одна из самых красивых хрустальных люстр, какие Грейс только доводилось видеть. Все свечи были зажжены, и в комнате было так светло, как будто дело происходило днем, а не среди ночи. Грейс не знала точно, что она рассчитывала увидеть, но поняла, что подобного великолепия никак не ожидала. Дворецкий провел ее через холл и повел по длинному, хорошо освещенному коридору.
Грейс никогда раньше не бывала в этом доме. Оберегая репутацию Грейс, Ханна всегда настаивала, чтобы они встречались только там, где никто не увидит их вместе. Кроме того, она требовала, чтобы Грейс уходила первой, чтобы никому не пришло в голову усмотреть между ними какую-то связь. Но сегодня Грейс была в таком отчаянии, что ей было все равно, даже если бы весь мир увидел, как она входит в знаменитое заведение мадам Женевьевы.
В конце коридора дворецкий остановился и негромко постучал в дверь. Грейс услышала, как знакомый голос Ханны приглашает их войти. Она неуверенно шагнула в приоткрытую дверь.
— Грейс?
Грейс вошла в комнату, увидела Ханну и резко остановилась. Она знала, что перед ней стоит ее подруга, но это была не та Ханна, которую Грейс привыкла видеть. Это была не та Ханна, которая всегда приезжала на встречу с ней в простом, хотя и модном платье, не привлекающем внимания; носила скромные, хотя и элегантные прически, на которые никто не оглядывался. Женщина, стоявшая сейчас перед Грейс, нисколько не походила на ту, другую Ханну, подругу ее детства. На девочку, с которой она когда-то делилась всеми своими секретами, страхами, мечтами. Женщина, которая предстала сейчас перед Грейс, была ослепительна. Неудивительно, что вокруг знаменитой мадам Женевьевы ходили слухи, похожие на легенды. Они были правдивыми.
На мадам Женевьеве было атласное алое платье с глубоким вырезом. Декольте открывало ее округлые груди достаточно, чтобы это можно было счесть скандальным, но все же не настолько сильно, чтобы это перешло за грани приличия. Ее волосы были уложены в замысловатую прическу так, что золотистые локоны каскадом ниспадали на одно плечо. Ее сердцевидное лицо обрамляли блестящие пряди. В кудри были вплетены несколько атласных алых лент, в волосах кое-где блестели крошечные рубины. Грейс не знала, настоящие они или нет. В пламени свечей они сверкали, как цветные звезды. Но больше всего внимание Грейс привлекло лицо мадам Женевьевы. Ханна всегда была красавицей, молочно-белая кожа и темно-синие глаза выделяли ее даже среди самых красивых женщин света. Неудивительно, что ее имя передавали из уст уста как имя самой знаменитой мадам Лондона.