— Этим, собственно, мы и отличаемся от простолюдинов, — объяснил он.
Стук, донесшийся сверху, отвлек внимание Николь от теста. Сегодня Адель проснулась раньше обычного.
— Я схожу к ней, — сказала Джейни.
Николь улыбнулась.
— Ты ведь знаешь, что она к тебе пока не привыкла.
— Она снова начнет кричать? Можно нам пойти гулять? — наперебой спрашивали Алекс и Мэнди.
— Нет, — сказала Николь. — Вы сможете погулять позднее. — Она взяла маленький поднос, налила в стакан сладкого яблочного сидра и понесла матери.
— Доброе утро, дорогая, — сказала Адель. — Ты сегодня что-то плохо выглядишь. — Она, как всегда, говорила по-французски. Николь пыталась заставить мать говорить по-английски, которым она хорошо владела, однако Адель не пожелала.
— Просто я немного устала.
У Адель блеснули глаза.
— Этот немецкий граф слишком долго танцевал с тобой вчера вечером, не так ли?
Было бесполезно пытаться что-либо объяснить ей, поэтому Николь просто кивнула. Как только мать возвращалась к реальности, сразу начинала кричать, и приходилось давать ей успокоительное. Иногда она затихала и начинала говорить об убийствах и смерти, о своем пребывании в тюрьме, о друзьях, которые, выйдя из камеры, так и не возвратились. Николь было невыносимо тяжело все это слушать. Она помнила многих из тех, о ком говорила мать. Помнила прелестных легкомысленных красавиц, живших в роскоши и комфорте. Каждый раз вспоминая о том, как эти женщины шли на казнь, она не могла удержаться от слез.
Снизу донесся чей-то голос. «Уэсли!» — обрадовалась Николь. К счастью, Адель, откинувшись на подушки, закрыла глаза.
Испытывая чувство вины, как всегда, когда оставляла мать, Николь спустилась вниз поздороваться с гостем. Последний раз она видела Уэсли три месяца назад, когда состоялся тот ужасный рождественский обед.
Уэсли внимательно слушал Джейни, которая, как полагала Николь, объясняла ему, кто такие Жерар и Адель.
— Уэсли, — сказала Николь, — как я рада снова видеть тебя!
Он обернулся к ней, широко улыбаясь, но улыбка тут же исчезла.
— Силы небесные, Николь! Как ужасно ты выглядишь! Будто ты похудела фунтов на двадцать и не спала целый год.
— Это ты почти в точку попал, — раздраженно заявила Джейни.
Сама Джейни тоже сильно изменилась. И тоже не в лучшую сторону. Даже румянец исчез с лица. За спинами женщин он заметил субтильного блондина, который наблюдал за детьми, презрительно скривив толстые губы.
— Алекс и Мэнди, ну-ка одевайтесь потеплее. Ты, Николь, и Джейни, тоже одевайтесь. Мы отправляемся на прогулку.
— Уэс, — начала было Николь, — я не могу. У меня тесто поднимается, и моя мать… — Она умолкла и уже совсем другим тоном произнесла: — Будь что будет, я с удовольствием прогуляюсь.