Столовая была выдержана в стиле китайского чиппендейла. Стены оклеены расписанными вручную обоями с изображением зелени и птиц. Мебель — красного дерева.
Поражала своей красотой малая гостиная. Окна там выходили на юг, поэтому комната была светлой и веселой. Шторы — из дымчатого розового бархата, так же как и обивка трех кресел. Перпендикулярно к мраморному камину стоял диван, обитый сатином в зеленую и розовую полоску. Стены оклеены обоями бледного розового цвета с бордюром темно-розового цвета наверху. В углу — небольшой письменный стол розового дерева.
Но больше всего Николь понравилась утренняя комната, выдержанная в желтых и белых тонах. Занавески из тяжелого белого хлопка расшиты крошечными желтыми розочками, стены окрашены белой краской. Диван и три кресла обиты хлопковой тканью в золотистую и белую полоску. У одной стены — спинет на тонких ножках, рядом с ним — пюпитр. На стене над спинетом висело зеркало и два золоченых подсвечника.
Но вся красота была в запущенном состоянии. Комнаты выглядели так, словно многие годы в них никто не заглядывал. Деревянные полированные поверхности покрыты слоем пыли, спинет давным-давно не настраивали. Шторы и ковры пропитались пылью.
Взглянув на свое муслиновое платье, Николь повернула к узкому коридору, ведущему на кухню. Возможно, Мэгги одолжит ей фартук, а все, что нужно для уборки, она найдет в моечной. Джейни говорила, будто Клэю все равно, что есть. Осматривая молочную, она заметила там мороженщицу, которая, судя по всему, не использовалась годами, а может быть, вообще никогда. Надо попросить у Мэгги немного сливок и яиц, и пусть пришлет кого-нибудь из детей, чтобы крутить ручку.
Было уже довольно поздно, когда Николь начала одеваться к ужину. Она надела шелковое платье сапфирово-синего цвета с длинными узкими рукавами и глубоким вырезом. Взглянув в зеркало, она подумала, что вырез, пожалуй, слишком глубок, но потом улыбнулась. Пусть мистер Армстронг хоть раз увидит ее в приличном наряде.
Услышав стук в дверь, она вздрогнула.
— Прошу вас, зайдите ко мне в библиотеку. — Это был голос Клэя.
Николь почему-то занервничала, предвкушая их первую настоящую встречу. Она вспомнила, как мать учила ее не прятаться от того, что внушает страх, и, расправив плечи, с высоко поднятой головой спустилась вниз по лестнице.
Дверь в библиотеку была приоткрыта, комната освещена слабыми лучами заходящего солнца. Клэйтон, держа в руке раскрытую книгу, стоял возле письменного стола.
— Добрый вечер, сэр, — тихо поздоровалась Николь.
Он довольно долго смотрел на нее, затем положил на стол книгу.