— Прошу прощения за грязь в вашем чистом и аккуратном самолете, — добавил он.
— Бывало похуже. Хотите еще помыться?
Он удивился.
— Наверно, хорошо бы…
— Давайте побыстрее. Я хочу поговорить с вами обоими.
Он не спорил. Протянул руку, Дорри взяла ее. С ее помощью он проковылял к умывальнику. Собственно большую часть грязи Дорри уже убрала. Но он поплескал воды на лицо, прополоскал рот. И когда повернулся и посмотрел на меня, вполне пришел в себя.
— Ну, Уолтерс, что? Сдаемся и возвращаемся?
— Нет, — ответил я. — Сделаем по-другому.
— Но он не может, Оди! — воскликнула Дорри. — Вы только посмотрите на него. В своем скафандре он снаружи и часа не продержится, тем более не сможет помогать вам на раскопках.
— Я знаю, поэтому мы изменим план. Копать я буду сам. А вы вдвоем уведете самолет.
— О, храбрый герой, — улыбнулся Коченор. — Вы спятили? Кого вы обманываете? Это работа на двоих.
— Я уже делал ее в одиночку, Коченор.
— И каждые полчаса бегали в самолет охлаждаться. Конечно. Это совсем другое дело.
Я колебался.
— Будет трудно, — признал я. — Но возможно. Старатели-одиночки и раньше раскапывали туннели, хотя у них были несколько иные проблемы. Я знаю, для меня эти сорок восемь часов будут трудными, но надо попытаться — альтернативы нет.
— Неверно, — ответил Коченор. Он похлопал Дорри по бедру. — Эта девушка — сплошные мышцы. Она невелика ростом, но здорова. Вся в бабушку. Не спорьте, Уолтерс. Подумайте немного. Я улечу, она поможет вам здесь. Дорри будет в такой же безопасности, как и вы; вдвоем у вас больше шансов. Дорри поможет вам, прежде чем вы потеряете сознание от перегрева. Какие шансы у вас одного? Никаких.
Я не стал отвечать на последнее. Почему-то его слова привели меня в дурное настроение.
— Вы говорите так, словно ей самой нечего сказать.
— Ну что ж, — мягко заметила Дорри, — если подумать, то и вы говорите так же, Оди. Бойс прав. Я ценю вашу галантность и попытку облегчить мое положение, но, честно говоря, думаю, что вы во мне нуждаетесь. Я многому научилась. И если хотите правду, вы выглядите хуже меня.
Я сказал, вложив в голос всю уверенность и презрение:
— Забудьте об этом. Сделаем по-моему. Можете оба помогать мне с час, пока я все устанавливаю. Потом улетите. Никаких споров. Давайте начинать.
Ну, в этом заключались две ошибки.
Во-первых, мы не уложились в час. Подготовка заняла больше двух часов, и задолго до конца я покрылся липким маслянистым потом. Чувствовал себя очень плохо. Но мне уже было не до своего состояния: время от времени с легким чувством благодарности я замечал, что у меня еще бьется сердце.