На уединенном берегу среди гранитных глыб был разбит бивуак с угольным очагом, на котором два стройных сарацина жарили на палочках что-то похожее на люля-кебаб.
Третий сарацин прислуживал седому старику, восседавшему на парчовых подушках, небрежно кинутых на каменную щебенку.
Все трое сарацин красовались богатым лямеллярным доспехом из позолоченных чешуек с рукавами до локтя. На предплечьях — кованые наручи. На узких поясах болталось по кривой сабле в потертых ножнах, кинжалу и невысокому шишаку со стрелкой и кольчатой бармицей. Широкие суконные шаровары и сафьяновые сапоги зеленого цвета довершали их облик. Головы они брили и носили на них шапочки-«менингитки». Усы и бороды имели короткие. Носы прямые. Глаза большие и круглые.
Сам старик выглядел еще колоритней. Седой, но с короткой, небрежно остриженной бородой. На голове чуть выше кустистых бровей намотана розовая, видно когда-то бывшая красной, тряпка, больше похожая на косынку-переросток, чем на тюрбан. Или на основу для намотки нормального тюрбана. Потертый парчовый халат накинут на голое тело, показывая загорелый торс когда-то очень сильного человека, но по старости уже с обвисшими мышцами.
Пояс на нем был красной кожи с золотыми вышивками сур из Корана. И за этим поясом у него заткнут целый арсенал. Ятаган, кинжал и два пистолета с ударными замками. Все оружие пышно украшено золотом, серебром, слоновой костью и бирюзой.
Довершали его облик широкие шелковые шаровары, бывшие когда-то зелеными, и новехонькие тапочки красного сафьяна с вышивкой золотом. С загнутыми носками. Старик Хоттабыч — версия «милитари», ёпрть. Бородку всю раздергал, колдануть не может, вот и вооружился как туарег.
Перед стариком стоял искусно инкрустированный деревом ценных пород и перламутром столик на гнутых низких ножках в виде львиных лап, заставленный бронзовой чеканной посудой. Изюм, инжир, фисташки, нуга, мелкие кусочки рахат-лукума и засахаренных фруктов. Зелень и пиалы для напитков. Вся посуда надраена до золотого блеска. Флот, однако.
Старик ел кебаб, боком скусывая его с палочки. Зубов у него явно не хватало.
Увидев нас, старик моментально встал, дожевывая. Тут же подтянулись и его бодигарды, на автомате сканируя окружающее пространство и выискивая угрозы своему хозяину.
Когда я спешился и стрелок принял у меня повод камарги, старик по-восточному низко поклонился мне с касанием правой рукой лба, сердца и пупка и с достоинством произнес на хорошем языке франков:
— Счастлив видеть вас, великий эмир больших гор. Я капудан Хасан Абдурахман ибн Хаттаби, и для меня большая честь уже только говорить с вами. Не будет ли для меня большим нахальством предложить вам разделить со мной эту скромную трапезу? Или хотя бы поднести кизиловый шербет для утоления вашей жажды этим теплым днем после конной прогулки?