Мятежник Ли огляделся и, заметив, что никого из младших сектантов в зале нет, отвязал от пояса тыкву-горлянку. Он погладил тыкву и прошептал несколько слов, — и в тот же миг вместо куска пареной репы Цзи Дан увидел перед собой превосходно зажаренную, янтарную половинку утки на блистающей серебром тарелке, а вместо деревянных палочек в его руках оказались палочки из слоновой кости. Мятежник опять что-то прошептал в тыкву, и утка снова приняла вид репы.
— Видите ли, — сказал Сяо Ли, — благодаря этой тыкве-горлянке я могу заставлять людей видеть то, что мне нужно, а не то, что есть на самом деле. Благодаря ей я обманываю народ; превращаю отхожее место в дивный храм. Когда я проповедую недостаточно посвященным членам секты, я делаю руины похожими на дворец. А когда я обедаю, то, чтобы не смущать народ, я, наоборот, произношу заклинания, которые придают гусям и баранине вид постной пищи.
Цзи Дан был искренно восхищен.
— Удивительно, — вскричал он, — мне и самому приходилось проделывать подобные фокусы с помощью кисти и туши, но я никогда не думал, что возможно такое совершенство!
— Признаться, — продолжал мятежник, — это тыква-горлянка, — удивительнейшая вещь! Часто в одиночестве я произношу заклинания и любуюсь собой в императорских одеждах. Это так утешает!
Итак, на следующий день Чжу Инсян выехал из города в простом платье и в сопровождении одного слуги. Ему было не очень-то приятно путешествовать одному, и он обрадовался, когда нагнал нескольких мелких торговцев, выходящих из придорожной харчевни. Лица этих людей внушали доверие, и он решил путешествовать с ними.
Вскоре они въехали в густой лес, полный шорохов и неясных бликов. Из травы вокруг дороги вспархивали птицы, спеша по своим птичьим делам, и дорога петляла так, словно ее прокладывали по заячьему следу, и от невидимого солнца, плававшего над мокрой листвой, было душно и влажно. Чжу Инсян принялся расспрашивать своих спутников, откуда они едут, и услышав ответ, полюбопытствовал:
— Но ваш путь лежал прямо через владения разбойника Фань Чжуна! Разве он не грабит торговцев?
— Признаться, лет шесть назад, — ответил один из спутников, — Лян-ван только этим и занимался. Но он очень скоро сообразил, что если сегодня съесть всю рыбу и всю икру, то назавтра придется ходить с пустым брюхом. Теперь Фань Чжун никогда не грабит торговых караванов. Вместо этого он взимает пошлину за проезд и выдает об этом грамоту. Мало кто осмеливается тронуть человека, имеющего такую грамоту, потому что Фань Чжун никому не позволяет грабить людей, с которых он уже взял то, что ему пришлось по душе. Вот поэтому мы сделали крюк и навестили стан Фань Чжуна.