Нет, это был не просто случай, а потрясающее непостижимое везение! Преподаватель теоретической физики Александр Ильич Гальперин, недоступный молодой гений, предложил Матвею дополнительно заниматься, причем у него дома! Ходили слухи, что Саша Гальперин в свои двадцать шесть лет заканчивает докторскую и ходит в любимчиках у самого Ландау. Почему он выбрал Матвея – из жалости, из уважения к его упорству и трудолюбию? Разве можно спросить!
Гальперин жил с бабушкой Фридой Марковной, врачом-психиатром. Строгая старорежимная старуха, кажется, сама немного ненормальная, почему-то полюбила Матвея, подкармливала, зазывала приходить запросто, «без всякой физики». Еще более странным и чудесным оказалось, что Саша – нормальный парень, азартный читатель и спорщик. Вся жизнь Гальперина строилась на книжных знаниях, он нигде толком не бывал, кроме Москвы, и постоянно расспрашивал Матвея обо всем подряд – детдоме, друзьях, отношениях в армии, командирах, парторгах. Но он не просто спрашивал, он рассуждал, оценивал. Например, в истории с Валей его больше всего заинтересовал Валин отец, они долго спорили с бабушкой – где кончается клятва Гиппократа и начинается предательство, правильнее ли вступиться за жену и погибнуть или промолчать и продолжать работать, возможно ли любить Родину и спасать вражеского солдата? И часто получалось, что нет однозначного ответа, как со вступлением Матвея в партию.
До знакомства с Сашей Матвей искренне гордился своим решением – слово «коммунист» казалось строгим и мужественным, а служба Родине – самоотречением и подвигом.
– Но почему вечное самоотречение?! – кипятился Саша. – Революция состоялась, война закончена, а мы всё кричим: «Битва за хлеб, борьба за рекордный урожай, победа тут, победа там…». А может, я не спортсмен и победа меня мало волнует? А может, я хочу играть на скрипке или детей рожать? Много-много детей, и все тоже не строят коммунизм, а играют на скрипках? Думаешь, от меня будет меньше пользы, чем от твоего парторга? И вообще, объясни мне, пожалуйста, какова роль парторга на физическом факультете? Чем именно он занимается? Декан мне понятен, преподаватели, аспиранты, лаборанты, даже уборщицы – все понятны и нужны. А парторг?
Они жили в огромной комнате на Трубной улице. Название улицы имело отдельное значение, потому что мама упоминала в своих рассказах именно Трубную, – словно отголосок родительской любви. Комната Гальпериных являлась частью тоже огромной квартиры, даже не квартиры, а целого этажа, разделенного на секции, там жило, кажется, полгорода, но не это поразило Матвея, а количество книг. Нет, конечно, он бывал в библиотеках, и в районной, и в той же Ленинке, но даже не мог представить в обычной жилой комнате такие бесконечные ряды старомодных тяжелых книг с темными страницами и золотым тиснением на обложках. Книги же служили разделительными стенками – один угол Сашин, один бабушкин и общая столовая-гостиная, где Фрида Марковна, не признающая коммунальную кухню, что-то варила на стареньком, тщательно выдраенном примусе.