Анжелика была все в том же старом черном платье; мне вдруг пришло в голову, что случившееся любого бы изменило. Мне же показалась она бледной и усталой, но все той же, прежней. И очень красивой. Все той же неподдельной, вызывающей красотой.
Не поздоровалась, настроена была вздорно. Я слишком хорошо знал эту ее манеру еще с давних времен, словно говорящую: я лучше знаю, что хорошо, а что плохо.
— Ничего я им не сказала, — начала она. — Ты в курсе?
— Догадываюсь.
— Дело будет недолгим. Хочу, чтобы все стало ясно. Ты тут ни при чем. Я много об этом думала и все для себя решила. Тебя это не касается. Это мое дело. Не позвони я тебе в ту ночь, у тебя не было бы с ним ничего общего. Нет смысла втягивать тебя в разбирательство. И нечего бояться. Я невиновна, пока не докажут, что я это сделала. Никогда не докажут, что я не была в кино. И, кроме того, я этого не делала. Ты это знаешь. Меня могут задержать на несколько дней, и все.
У нее с собой была сумочка. Потянувшись к ней, вдруг остановилась.
— Сигарета найдется?
Я достал пачку, подал ей сигарету и довольно бестактно брякнул:
— Оставь себе.
Она сунула пачку в сумочку и окинула меня сдержанным, но решительным взглядом.
— Надеюсь, ты меня понимаешь. В ближайшие дни, очевидно, разыщут преступника, и все закончится. Если я сейчас все скажу или скажешь ты, то потом возненавидишь меня и себя тоже до конца жизни. Так обстоят дела. Что ты еще хочешь услышать? Иди домой. Предоставь все мне.
Говорила она только то, что уже давно я твердил себе сам. Приводила те же аргументы. И хотя я так отчаянно хотел, чтобы она убедила меня, из ее уст они звучали еще сомнительнее. Чувствовал, как мной постепенно овладевает искушение. И одновременно презирал себя за эту слабость.
Словно прочтя мои мысли, она добавила:
— И не думай, что я это делаю для тебя. Вовсе нет. Только для себя.
— Для себя?
— Неужели это трудно понять? Что я делала все эти годы? Чарльз Мэйтленд! Джимми Лэмб! А я все уговаривала себя, что могу спасти кого-то своей любовью! И не понимала, что это всего лишь глупое тщеславие и прекрасный повод, чтобы самой болтаться в этом дерьме! Уже самое время ради разнообразия взглянуть в лицо действительности. Я выбрала Джимми. И мне ничего не остается, как взять все на себя. Уже давно мне нужно было как следует получить под зад. Вот оно и случилось.
Неожиданно улыбнулась.
— Так что не вздумай страдать от угрызений совести, Билл. Все в порядке. Я так хочу. Если ты понадобишься, скажу. Но ты мне не понадобишься. Так что прощай.
Торопливо покинув комнату, она лишила меня возможности на что-то решиться. Я остался стоять в немой растерянности. Она сделала все так ловко и тактично, что я сам стал склоняться к ее решению. В конце концов, разве не права была она, говоря о себе? Жизнь ее состояла из сплошных неудач. Арест, несомненно, так потряс ее, что избавил от иллюзий о себе, и, возможно, ценой относительных неприятностей она хотела пережить что-то вроде нравственного очищения. А готова ли она на нечто большее, чем некоторые неудобства?