«Зачем мужчине такая?» — с легкой завистью подумала я.
Он обольстительно улыбнулся, на щеках приступили крошечные ямочки, делая его необычную красоту еще ярче. Рыжий откинул назад прядь густых волос, — они спускались на плечи медными языками пламени и достигали середины спины. Внешность парня не оставила сомнений в его принадлежности к туатам. То, что он заговорил со мной неслучайно, стало тоже очевидным. По позвоночнику пробежал холодок.
— Думаю, ты уже знаешь мое имя.
Я развернулась к полю, стараясь придать себе незаинтересованный вид.
Он кивнул.
— Я примерно так тебя и представлял.
Боковым зрением я увидела, как он ответно внимательно рассматривал меня.
— Вам мою фотографию выдают, что-то вроде ориентировки «особо опасна»?!
Парень хохотнул и грациозным жестом сплел длинные пальцы за затылком в замок. Он отличался изысканным обаянием, как и все туаты, но его красота не была брутальной, скорее наоборот.
— Здесь всего два туата, не считая меня. Один из них бегает по полю практически в чем мать родила и явно не подходит под описание хрупкой семнадцатилетней девушки.
— Тут уйма девушек…
Незнакомец резко перебил меня.
— Не нужно сравнивать пони и арабского скакуна, — он окинул меня своим взглядом с поволокой и снисходительно улыбнулся. — Мы разные.
— У нас две руки, две ноги и два глаза…
— На этом сходства заканчиваются. И это отнюдь не делает им чести.
— Если говорить конкретно о ТЕБЕ, то ты с большей долей вероятности прав. Но я и есть человек.
— Тебе еще нет восемнадцати, — он окинул меня взглядом, как будто прикидывая. — А поэтому нельзя утверждать с точной долей вероятности о твоих способностях и внешних качествах. Только время покажет это.
— О чем это ты?
— Ты когда-нибудь видела щенков афганской борзой?
— Нет, — раздраженно ответила я. — И при чем тут вообще собаки?!
— При том, что без слез на плешивых, плоскомордых заморышей не взглянешь, а по достижении зрелости они преображаются в великолепных, воистину царских особей.
— Чудесная аналогия. Значит, я и есть этот самый плоскомордый заморыш?!
— Ты догадлива, — съехидничал он. — Ставлю тебе плюсик в графе «сообразительность».
— Знаешь, сказка про гадкого утенка была бы менее обидной.
— Не люблю стереотипы. Сухо, скучно, попахивает дурновкусием.
Он повернул голову в сторону поля и нашел взглядом Илая. Краешек губ поддернулся в подобии улыбки, что-то блеснуло в его глазах, как ворох искр от костра.
— Хорош, гаденыш, — покачал он головой и облизнул губы.
Парень достал из кармана прозрачный блеск для губ и несколько раз прошелся по ним кисточкой. Я изумленно подняла брови.