— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.
Я кивнула.
— Что это было?
— Первое свидание наших стихий, — напряженно произнес он.
Я сглотнула, смачивая пересохшее горло.
Илай уставился на дорогу, сжал губы и нажал на газ. Дорога зашипела под колесами машины, словно дикая кошка…
Я зашла в дом и упала в кресло, всё еще ощущая слабость. На столике напротив лежала стопка учебников. Через несколько месяцев я закончу школу и уеду, а что будет с нами? Сердце сжалось в комок, как побитый бездомный пес.
Илай тепло улыбнулся.
— Впереди у тебя много всего, но уехать ты не сможешь, даже если захочешь. В некоторой степени туаты — рабы своего призвания. У нас не всегда есть выбор.
Я непонимающе смотрела на него.
— Для тебя главная задача сейчас — научиться управлять силой.
За два дня моя привычная жизнь, цели, к которым я так долго стремилась, потеряли смысл. Я была в полнейшем смятении. В голове произошла революция, полностью дезориентировав меня.
— Ты уверен, что я одна из вас? Если бы это было на самом деле так, то у Мардж в доме не осталось бы ни одной целой трубы. Она меня всегда злила, — произнесла я.
Он хохотнул.
— Ты одна из самых сильных туатов, и именно поэтому тебе нужно учиться.
— Значит МЫ, — произнесла я осторожно, — называемся туаты?
— Да. Есть еще гролы и мальфы. Амбре — это твой дом.
— Как же я тогда очутилась здесь?
— Я не знаю, — пожал он задумчиво плечами. — То, что я могу определенно сказать — не без чьей-то помощи.
— Нас много?
— Да, — Илай сел на подлокотник кресла рядом со мной. Амбре — огромный город с миллионами жителей.
— И где он находится?
— Ближе, чем можно себе представить, но ты не найдешь Амбре ни на одной карте мира.
— А мои родители?! — при мысли о них в животе защекотало, словно я качалась на качелях, подлетая высоко-высоко.
— Мне жаль. Твои родители погибли.
Грусть заблестела в глазах навернувшимися слезами.
Оказывается, терять то, что никогда не имел, тоже причиняет боль.
— Когда это произошло?
— Когда ты пропала. Все эти годы ты тоже считалась погибшей, — Илай положил руку на мое плечо. — Они разбились на самолете.
Вот она, абсурдность и несправедливость жизни — ты можешь быть богом, но смерти все равно за кем приходить.
— Мы не бессмертные, — словно в подтверждение моих мыслей сказал он, — хотя убить нас трудно.
Вскочив, я бросилась в ванную, включила холодную воду и умылась, смывая подступающие слезы.
«Кто ты?» — спросила я ту, девушку в зеркале. Она смотрела на меня потерянным взглядом. «Конечно, ты не знаешь».
Я прислонилась спиной к холодной стене, выложенной плиткой цвета айвори. Илай зашел следом и нежно взял мое лицо в ладони, как жемчужину.