Лифт, лестница, объятия.
Норочка, я так скучала по тебе. Ты была расстроена моим поведением, ну прости, прости.
Нежность заглушает расстройство. Ласки разглаживают звенящие нервы и позволяют взглянуть свысока на мир, делающийся прозрачным у подножья огромной кровати.
Этот шаг в сторону Норочка сделала, подавшись импульсу, но при этом очень продумано. Она утоляла не чувства, а печаль.
Недавно она бы просто пожаловалась Риточке на мальчиков из Мастерской, и они говорили бы, как говорящие люди, но теперь она просто запивала горькую пилюлю, подставляя голову для ласк, как подставляют ее парикмахеру или массажисту.
Я блудушка, – написала Риточка в электрическом письме своей школьной подруге. – Я сплю с супружеской парой, и с ним, и с ней, причем по раздельности, от чего, мне кажется, неприятности будет больше, чем от простого свального греха. Ты спросишь, зачем я это делаю? А не знаю, дорогая, от обычной привычки брать хорошее и не брать плохое.
Павел хандрил, у него воспалился вросший ноготь, и он требовал от своей еврейской жены примочек и охов с ахами.
Почки лопались, микробы весеннего гриппа поднимали головы, мир страдал и скрипел. Каждый спешил к нориным ушам со своей хворью, каждый нес свою весеннюю околесицу как ношу на алтарь норочкиного всетерпения, и она охала и поддакивала что было сил. Нора в таких ситуациях была бесподобна: она лечила и врачевала, дотошно накладывала повязки и потчевала рубленными вручную индюшачьими котлетами и душевную боль, и физическую, с одинаковым успехом.
Это она могла.
Майкл ощущал депрессию. Роттердамский профессор писал ему письма о сути сущего, и он вот уже несколько недель всерьез полемизировал с ним, развивая в себе непривычное состояние ума и души. Он не хотел приникать к грудастой, он хотел знать доподлинно, от чего человек умирает, набитый дурными и испорченными органами, хотя рождается, как правило, целехонький и гладенький.
Я прошу только об одном, – писал Майкл Павлу, Норе, своей первой жене, от которой так глупо ушел, – помогите мне найти ответы на вопросы, почему я так поступал, а не иначе, отчего я выбрал такой маршрут, а не иной.
Обсуждения душевной болезни Майкла, развившейся в нем стремительно, стало темой многих телефонных разговоров, и для Павла, почувствовавшего в этой истории свой шанс завладеть всей компанией, настали важные времена.
Старина, – написал он как-то Майклу, интуитивно выбрав для этого хороший момент – накануне дня рождения, когда тот был ослаблен и возбужден одновременно, – ты не бедный человек и можешь позволить себе посмотреть на звездное небо над головой. Отойди от дел и езжай путешествовать на год или два. Путешествия – источник удивительных ответов. Не волнуйся, я позабочусь обо всем.