На мгновение лицо Щеглова снова стало серьезным.
– ПДК по сернистому ангидриду? Может, и знал, – сказал он сухо. – Он ведь был химик по образованию в отличие от меня. При чем здесь это?
– При том, что превышение концентрации сернистого ангидрида могло привести к взрыву реактора, даже если вентили были открыты в правильной последовательности.
– Серьезно? Ну ни хрена себе! – Щеглов выглядел совершенно выбитым из колеи этой информацией.
– Вы что, никогда не слышали про такую возможность?
– Никогда! – с совершенно искренним видом признался он. – А вы откуда про это знаете?
– Секрет фирмы, – ответила я.
– Но даже если это так, – проговорил рассеянно Щеглов, – что это нам дает? Что из всего этого следует?
– Из этого следует, что тот, кто занимался левым бизнесом – перерабатывал нефть на керосин, минуя лабораторию, – мог случайно отправить в реактор партию нефти, в которой было превышение ПДК на сернистый ангидрид. А он про это ничего не знал. И в произошедшем взрыве обвинили аппаратчицу Наташу Шутову, которая на самом деле во всем этом не виновата.
Щеглов вдруг стал серьезным и задумчивым, откинулся на спинку стула, отодвинулся от меня, стал рассеянно смотреть в сторону.
– Вон вы куда, барышня, клоните, – сказал он наконец. – Только ведь это не я, а покойный Сергей Викторович Венглер, царство ему небесное, хотя он и был сволочью, – это он левый керосин гонял. Вот, значит, и поплатился! – добавил он не без иронии.
– Проболтались-таки! – сказала я насмешливо. – А тоже мне, грозились: жить хочу, ничего не скажу!
– Ничего и не скажу! – повторил Щеглов с детским упрямством. – И вам я ничего не говорил, барышня. Вам все это в пьяном сне приснилось!
Пожалуй, Щеглов становился невыносимо груб, но делать было нечего, такая уж у меня работа. Мне подумалось, что обижаться на него пока еще рано, можно попробовать еще кое-что из него вытянуть.
– А что, про это на заводе никто не знал? – осторожно поинтересовалась я. – Что Венглер керосин воровал?
– Обижаете, барышня, все знали, – нехотя отозвался Щеглов. – Все, до самого последнего рабочего.
– И директор знал?
– Ясное дело!
– И терпел такое?
– Так Венглер же делился! – Щеглов нагло ухмыльнулся. – Здесь от его левого бизнеса многие доход имели.
– Поэтому-то они все так и поспешили обвинить во всем Наташу Шутову, – подытожила я. – А мои возражения, что я ей вовсе не мешала следить за технологическим процессом, что видела, как она нужный вентиль открывала, никто и слушать не хотел. И вы, между прочим, тоже не хотели!
– И не хочу! – Щеглов расхохотался. – То, что я вам теперь по пьянке наболтал, в счет не идет, этому ни один следователь не поверит. И обелить Наташку Шутову не мечтайте, это здесь никому не нужно, понимаете? Жизнь она вам, конечно, спасла, здесь не поспоришь, но…