– Все так говорят, – отвечал он осторожно.
– И ты тоже так считаешь?
– Я? – Он снова смущенно помялся. – Я даже не знаю. Понимаете, я ведь не просто так к вам подошел…
– Вот как? – переспросила я. – Ты что-то хотел мне рассказать о своем отце?
– Да… – Он снова немного помолчал. – Понимаете, полгода назад я как раз третий курс в политехе заканчивал, и у меня на нашем крекинг-заводе была производственная практика…
– Тебя распределил институт? – поинтересовалась я. – Или ты сам захотел вместе с отцом поработать?
– Сам захотел, – подтвердил юноша. – С отцом было знаете как интересно! Он все объяснял, рассказывал…
– Он был хорошим специалистом?
– Да, очень, – Юрий Венглер поспешно кивнул. – Ну, вы же слышали, что о нем говорили сегодня.
– И это все правда? – спросила я. – Твой отец был действительно порядочным, честным, принципиальным?
– Безусловно! – Он смотрел на меня чистыми, почти детскими глазами.
– И все эти чиновники разве не говорят все то, что полагается говорить в таких случаях?
– Нет, что вы! – Юрий Венглер был близок к тому, чтобы обидеться на меня. – Как вы могли такое подумать!
Я поспешно кивнула. Собственно, так и следовало ожидать, что со всех сторон я буду получать противоречивые сведения о происшедшем и о людях, причастных к этому. Теперь мне надо решать, кому верить – хлыщеватому Щеглову или этому мальчику.
– Да-да, Юра, – поспешно проговорила я. – Вы мне что-то хотели рассказать…
– Ну да, – сын Венглера обрадованно закивал головой. – Так вот. Дело в том, что этой весной, как раз во время моей практики, на крекинг-заводе тоже произошел несчастный случай…
– И тоже кто-то погиб? – заинтересованно спросила я.
– Именно! – подтвердил юноша. – Тогда погибли двое: один из руководителей завода, замдиректора по перевозкам, и рабочий.
– А как это случилось?
– Понимаете, под ними мостки провалились, когда они по очистным шли.
– По очистным? – Я вздрогнула, пораженная неприятным воспоминанием.
– Ну, конечно. Видели, они от проходной завода вдоль дороги тянутся? Над ними еще вечно пар клубится.
– Разумеется, видела, – подтвердила я, вспомнив двух работниц, закрывавших вентиль в клубах пара. – И точно было установлено, что они сами собой утонули, никто им в этом не помог?
– Не утонули, а сварились заживо в кипятке, – сказал Юрий. Я содрогнулась от ужаса. – Там, на очистных, кипяток, потому что реакторы горячим паром промывают, другим их ничем не возьмешь. Образуется водно-нефтяная эмульсия, которая потом отстаивается, а вода многократно очищается, после чего сливается обратно в Волгу…