Продажные бездари Мишу так расстроили, что он даже приложился к банке, забыв, что она уже пуста. Из банки пахло горько и кисло. Понятно, музы на такое не ловятся, музам подавай коньяк. Или мартини.
"Вот допишу роман, издамся и куплю тебе "Чинзано". Литр!" - пообещал Миша капризной музе.
Муза то ли не поверила, то ли не захотела ждать, вдохновение не появилось, Главный Герой тупо смотрел на поднимающиеся за Дремучим Лесом башни Ужасного Черного Замка и не трогался с места.
С тоски Миша решил сменить метод приманивания музы. На чукотский. То есть что вижу, о том и пою. Даже написал в тетради целых полторы фразы, правда, голимого реализма... ну не тянул таджик на Великого Злодея! И на героя не тянул. И на целых две фразы - тоже. Ну нет ничего интересного в таджикском дворнике!
Смяв пивную банку, Миша бросил ее в сторону урны. Промазал. Снова уставился в тетрадь. Шварканье метлы затихло.
Миша обрадованно напрягся: вот только скажи свое "ай, нехорошо мусорить!"
Но таджик молча подобрал банку, сунул в урну и снова зашваркал метлой. Не понимает, дитя природы, что без конфликта нет жизни в произведении! Вот посещал бы семинары, слушал умных людей - понимал бы. Да что с него взять, дворника?!
Муза согласилась, что с дворника взять нечего, и решила сделать Мише подарок. Не очень, правда, роскошный - вполне кореллирующий с качеством пива. Но хоть что-то: на заправке остановился байк. Черный, немного потрепанный и рычащий, как заходящий на посадку дракон. С байка сползла синеволосая девица готичного вида - Миша посмотрел на нее разок, содрогнулся, назначил Любимой Женой Главного Злодея, дал ей имя Брома и поспешно перевел взгляд на, собственно, байкера. И восторженно замер. Вот он! Великий-Ужасный-Могучий Злодей! Здоровенный, сутулый и длиннорукий, как горилла, с черными немытыми патлами ниже плеч, в криво повязанной бандане с черепами - чудо!
Могучий Злодей пошевелил горбатым носом, покопался в поясной сумке, с невнятным рыком сунул девице скомканную банкноту и ткнул пальцем в сторону ларька. Готка фыркнула что-то нецензурное, но к ларьку пошла. А Злодей обернулся к Мише и уставился на него в упор. Само собой, Миша тоже уставился на Злодея: настоящий писатель никогда не упустит шанса достоверно описать образ, и неважно, что никто не узнает о скромном подвиге труженика литературной нивы...
Единственного мгновения хватило Мише, чтобы навеки запечатлеть в сердце (скорее, скорее записать в тетрадочку!) по-звериному черные, почти без белков, глаза, НКВД-шный прищур, нос с горбинкой, тяжелый подбородок в недельной щетине, хищную посадку на байке, словно на необъезженном мустанге - боже ж ты мой, какой образ! Какой напишется роман! Продажные твари с лотка будут кусать локти от зависти!!!