— Какая же радость для меня познакомиться с вами! — ликовал мистер Дривнак, утирая платком лицо.
Компаньоны ответили, что им тоже очень приятно.
— Я живу здесь почти два года — и, как думаете, сколько свежих людей за это время встретил? Сколько? Ну, угадайте!
Играть в загадки совсем не хотелось, но понятно было, что мистер Дривнак не отстанет. Рамсботтом назвал цифру двадцать, Уильям — тридцать.
— Шесть! — торжествующе выпалил мистер Дривнак, и по вискам его потекли новые струйки пота. — Шесть, и ни одним больше. Шесть свежих лиц почти за два года. Хорошенькое дело! Нет, нет и нет, это никуда не годится.
— А как торговля? — поинтересовался Рамсботтом, кинув взгляд на соседнее помещение, заставленное товаром.
— Вяло. И никогда не наберет обороты, никогда, ни за что. Почему? Потому что некуда развиваться, негде развернуться.
Уильям посмотрел в открытое окно. На солнечном пятачке женщина с кофейно-сливочной кожей, только что подавшая им напитки, заплетала, изящно изогнувшись, длинные темные волосы. Ее плоское, туповатое, совсем некрасивое лицо в этот момент выглядело очаровательным.
— А вы ожидали здесь развития и бойкой торговли? — не удержался Уильям.
Мистера Дривнака вопрос привел в замешательство.
— Странный магазин вы для этого выбрали. — Рамсботтом решил не миндальничать.
— Нет-нет-нет! — запротестовал мистер Дривнак. — Я не выбирал. Я открыл эту лавку сам. В Сиэтле я работал в большом магазине. Я прошел курс. Да, джентльмены, я прошел курс. Я готовился. Большой учебный курс — заочно. Тетя в Чехословакии оставила мне денег — не очень много, но хватило. Мне нужна независимость. Простор для развития. И я решил, что обрету их здесь. И вот я тут, джентльмены, у меня масса идей, опыт работы в большом магазине в Сиэтле, прошел деловой курс. Приезжаю, полный идей и задора, прошу в Папеэте: «Подскажите мне хороший красивый остров, где есть простор для развития».
— Ну что же, все, как вы и просили, — заметил Рамсботтом, подмигивая Уильяму.
— Да, все так. Но здесь негде развернуться. — Мистер Дривнак сверкнул взглядом из-под покрытых испариной бровей и поспешно вытер лицо платком, словно стирая его совсем, чтобы нарисовать заново. — Идей у меня хоть отбавляй. Зачем продавать копру? Она и здесь пригодится. Можно растить кофе. Можно провести электричество. А туризм? Туризм — тоже выгодно.
Мистер Дривнак замолчал, и до них донеслось пение. Что-то религиозное, судя по всему.
— Вот, слышите? Кошмар. Сущий кошмар! — воскликнул мистер Дривнак.
— Почему? — не понял Уильям. — По-моему, это церковный гимн. Ну да, так и есть. «С гренландских ледников».