— Вон хороший остров, — показал Уильям.
Коммандер вытащил бинокль, и все трое по очереди посмотрели. Это был уже не первый остров на их пути, но определенно самый большой. Таити, Муреа и остальные острова Товарищества имели вулканическое происхождение, не коралловое, они высились над водой настоящими горными пиками. Архипелаг Туамоту, через который сейчас шла шхуна, представлял собой атоллы, коралловые кольца, выступающие из воды на десять — пятнадцать — двадцать футов, с лагуной в центре. Они поражали не так сильно, как Таити и Муреа с их изумрудными склонами, голубыми ущельями и голыми вершинами, зато гораздо больше походили на типичное место действия приключенческих морских рассказов — необитаемые острова, на которые попадают моряки после кораблекрушения. Издалека они казались совсем голыми — тонкая полоска песка да зелень пальм над дымкой прибоя и водяных брызг. И все же они будоражили воображение, даже пресыщенное океанскими видами и звуками. Казалось, что за этой далекой пальмовой бахромой — Эдем.
Остров, к которому они в итоге причалили, оказался крупнее замеченного Уильямом. Берег выглядел абсолютно голым, но, как потом выяснилось, жизнь на этих атоллах сосредоточивается вокруг внутренней лагуны, подальше от бушующего открытого моря. В лагуну, где коралловые леса розовели в изумрудных водных долинах, «Хутия» вошла осторожно, словно зачарованный смертный, который, озираясь, на цыпочках, вступает в сияющие волшебные чертоги. Эта изысканная нежная красота не несла в себе ни малейшего намека на оптовую торговлю растительными жирами, маргарином и мылом, которая и привела «Хутию» к сияющим жемчужным берегам. Вот сейчас над водой пронесется насвистывающий Ариэль, из груды раковин и раков-отшельников покажется почесывающийся Калибан, а встречать гостей выйдет сам Просперо с волшебным жезлом в руке. Однако вместо него на берег высыпала толпа островитян — вальяжных стариков и горластой энергичной молодежи, пожилой бородатый и желчный священник-француз, а также некий мистер Дривнак — чех, перебравшийся из Сиэтла.
Мистер Дривнак был невысоким круглым человечком с живыми черными глазами, задорными темными усами и таким лоснящимся лицом, что становилось страшно, как бы он весь не испарился вместе с потом. Сперва он подскочил к капитану Преттелю, а когда тот удалился со священником, пристал к Уильяму и Рамсботтому, приглашая на аперитив к себе в бунгало. Туда он и повел их быстрым шагом, беспрестанно тараторя на ходу. Прожив несколько лет в Сиэтле, по-английски он говорил бегло, но голос у него оказался резкий и хриплый. Уильяму, который воспринимал окружающий пейзаж как череду радужных акварелей, чудилось из-за мистера Дривнака, будто акварели эти рвутся одна за другой. В своем бунгало он устроил лавку — там царили чистота и порядок, однако островной экзотикой и не пахло.