— Загвоздка в том, — устало выдохнул коммандер, — что концессию кто-то уже получил.
— Правда? В самом деле?
— Знаю! — догадался Уильям. — Эти, на яхте.
— Да, на яхте, — подтвердил коммандер. — До конца не уверен, но они определенно как-то связаны с Затерянным, и, конечно, ради него сюда и пришли.
— Им известно, что находится на острове?
— Не могу сказать. Но откуда бы им? С другой стороны, если нет, зачем они здесь и какое им в принципе до него дело?
— То есть вы не в курсе, кто они такие?
— Я разобрал какую-то фамилию — что-то иностранное, возможно, испанское. Но не уверен.
— Фамилию? Не Гарсувин, случаем? — Уильяма озарило внезапно, он и сам не понимал, откуда вдруг всплыло в памяти это имя.
— Гарсувин?
— Да.
— Вы знаете, — протянул коммандер озадаченно, — кажется, именно ее и назвали.
Уильям молчал, и молчание невыносимо затягивалось.
— Простите. Вот теперь все, пиши пропало.
На Уильяма навалилось тяжкое чувство неизбежного поражения. Полная беспомощность. Она была безотчетной, никто еще не утверждал наверняка, что Гарсувин знает о руде и понимает, какой это остров. Но еще до того, как коммандер подтвердил предположение насчет фамилии, Уильям догадался, что на яхте Гарсувин, а догадавшись, сразу понял, что все бесполезно и с рудой можно попрощаться. Чувство опасности исходило не извне, а словно из глубины души, где распахнулись какие-то шлюзы от одного звука зловещего, рокового имени. Этот подспудный страх долгое время скребся где-то глубоко внутри, словно крыса в кладовой, и Уильям слышал его, лежа без сна по ночам. Гарсувин выиграет. Руда уже давно принадлежит ему — да, с того самого момента, как он, Уильям, уничтожил договор в кабинете Айви-Лоджа и отказался разговаривать с Гарсувином по телефону. Он выкручивался, надеясь на чудо. Но чуда не случилось, выкручиваться больше не удастся, и Гарсувин его настиг. Нелепое ощущение, однако поделать Уильям ничего не мог.
— Простите, — выдавил он. — Все кончено. Мне ужасно жаль.
Рамсботтом с коммандером переглядывались в недоумении.
Уильям пообещал объясниться, они придвинулись ближе, и он полушепотом рассказал им про Гарсувина — все как есть, без утайки. Но почему-то, как он ни старался донести всю глубину своих опасений, ничего не получалось.
— Нужно было признаться раньше, — сурово проговорил Рамсботтом, — хотя я на вашем месте тоже не придал бы особого значения этой бумажонке.
— А я — да! — заявил коммандер категорично, однако без всякого укора. — Зря вы так поступили, Дерсли. Нужно было выяснить все с этим типом начистоту, так было бы справедливо.