Все напрасно. Документ, продемонстрированный Гарсувином, без всяких сомнений (пусть компаньоны и не могли прочитать его дословно), являл собой официально завизированную заявку на разработку ресурсов острова любым удобным для заявителя способом, оставляя за ним монополию. Эта бумага стала последней каплей. Они сели в лужу. Отыскать Затерянный, прикоснуться к нему — и все лишь затем, чтобы теперь смотреть, как он растворяется в тумане, рассыпается в прах. В этой действительности Затерянный остров больше не существует.
— Вот что я вам скажу, — сообщил коммандер своему тезке перед уходом. Измученный, но не сломленный, он в упор смотрел на внушительного противника. — Если вы убрали нас с дороги, это еще не победа. Я говорю не только о том, что все заботы по вывозу руды ложатся на вас. Вы, конечно, справитесь, но это не суть. — Он помолчал. Видно было, как тяжело ему ворочать языком, словно сам речевой аппарат постепенно рассыхался и ржавел. — Суть в том, что ничего у вас не выгорит, коммандер. Вы пошли против правил. Окольным путем, обманом и хитростью, и вам это обязательно аукнется. Таков закон. Вы облапошиваете кого-то, потом облапошат вас, не дав даже довести дело до конца. Я знаю. Не скажу откуда, но знаю. Пойдемте, друзья. Дерсли, дайте мне руку, пожалуйста.
Шлюпка ждала у борта.
— До свидания, мистер Дерссли, — как всегда, печально проговорил Гарсувин. — Когда-нибудь мы непременно встретимся еще. И тогда я расскажу вам, как все сложилось.
Уильям сделал над собой усилие.
— Буду рад послушать. До свидания.
Когда они уже подплывали к крейсеру и его борт высился впереди, словно освещенный стальной занавес, коммандер вдруг хохотнул надтреснуто.
— Знаете, друзья, хоть все закончилось бесславно и не в нашу пользу, но есть и на нашей улице праздник. Всю жизнь — с тех самых пор, как я услышал о нем мальчишкой, — я мечтал побывать на острове Пасхи. Меня манили эти загадочные статуи. Я перечитал все написанные о нем книги. И вот теперь судьба неожиданно сама ведет меня туда.
— А с меня хватит, — заявил Рамсботтом устало. — Хочу домой. К черту все ваши острова, насмотрелся. Домой, и точка.
— Согласен, — кивнул Уильям.
Его вдруг захлестнула отчаянная ностальгия. До боли захотелось выбраться из этого мира грез и вновь очутиться на твердой бантингемской почве. Подавленный, он оглянулся на темную воду, где чернел кусок беззвездного ночного неба — остров Затерянный. Уильям всматривался изо всех сил, и награда не заставила себя ждать — в слабом лунном свете блеснули напоследок вершины скал.