— Почти никаких, — поправил Уильям. — Делониксы — помните, такие огненно-красные деревья — больше не полыхают. Нам повезло застать их во всей красе.
— Да? Надо же. Спасибо за подсказку. Не хочу упустить ни капли везения после стольких-то неудач и горестей. Ну, кто там нас встречает? — Он окинул взглядом толпу. — Видите кого-нибудь из наших прежних сотрапезников?
— Нет. И не особенно жажду видеть.
— А я бы знаете, с кем повидался? С тем отшельником, который обитает по соседству с Хокадеем. Помните, якобы русский, с большим носом? Нужно будет заглянуть в те края и поискать его, проверить, сможет ли он повторить свой давешний фокус с Мэгги Армитидж. Хорошо бы управиться до отъезда — конечно, если этот тип не приснился мне и существует наяву. И еще вот что, сынок: нам обоим не мешало бы обновить гардероб и подстричься. Ходи чистая одежка? Ходи стрижка? Сейчас мы просто два чучела, нас никто не узнает, еще, чего доброго, арестуют как бродяг.
Ноздри Уильяма защекотал знакомый удушливый аромат, который он так хорошо помнил с первого прибытия сюда, и у него защемило сердце при мысли о том дне. Однако тоска сразу же отступила, померкнув перед радостным предвкушением скорой высадки на берег. Уильям вдруг понял: к Марджери нужно идти как есть — загорелым, потрепанным, искусанным комарами скитальцем. Явиться перед ней накрахмаленным и сияющим будет неправильно. Приключение должно закончиться на ее глазах, а не в припортовом ателье или цирюльне. Сообщив о своем решении Рамсботтому, он поймал машину, готовую довезти его к Марджери и даже — вот удача! — застал ее дома, на веранде. В первый миг она посмотрела на него не узнавая, но миг этот длился всего секунду.
— Здравствуй, Марджери!
— Уильям!
Она вскочила и, раскинув руки, бросилась к нему, сияя от счастья и нежности. Не говоря больше ни слова, они прижались друг к другу. Это было настоящее возвращение. О чем гадать, она уже сейчас его жена.
Потом они сели на веранде, пожирая друг друга глазами.
— Я хотела возмутиться, — воскликнула Марджери, улыбаясь сквозь пелену слез, — что ты не дал мне знать, когда приедешь, а потом поняла, как это глупо. Разумеется, ты не мог предупредить. И прости, что не узнала тебя сразу. Дурочка, да? Но я едва проснулась, а ты ведь теперь выглядишь совсем другим…
— Да, знаю. Настоящий оборванец.
— Нет, совсем нет, хотя немного пообносился, что есть, то есть. Но я не об этом. Ты сильно похудел, загорел и смотришь иначе. Не могу объяснить, не сейчас по крайней мере. Ну, рассказывай, прошу тебя, не томи! Знал бы ты, как я беспокоилась! Нет, это уже не имеет значения! Рассказывай…