И еще он скучал. Чем больше проходило времени, тем сильнее помнил он Тошу. Все-все о ней, даже то, что она о себе не знала. Как спит на боку и обнимает саму себя, защищаясь от кого-то во сне. Как кричала однажды спросонок: «Help!» Не «помогите», а именно «Неlр!» почему-то. Как она стоит со своей скрипкой и покачивается в такт, переступает, словно танцует, ногой притоптывает. Как в первый их раз стыдилась сказать, что девушка, просила: «Осторожней, пожалуйста», а он думал, что это страх забеременеть, и сам боялся ужасно. Не дни и события помнил он, а все вместе, все, что тогда было счастьем, а потом почему-то разрушилось, распалось. Он внутри не рвал с ней. Она была. Иногда ближе, иногда дальше. Оказывается, если любил человека, любовь эта никуда не девается, остается с ним навсегда. Живет по-своему, гнать не имеет смысла.
С Никой они часто появлялись вместе. Ему по долгу службы положено – так он себе объяснял. «Вместе весело шагать по просторам». Привык думать о Нике – «жена». Привык, что она представляет его «муж».
Ему и в голову не приходило, что он увидит их вместе. Тошу никогда не тянуло клубиться. Издалека, среди безликой толпы, взгляд выхватил – как ярко высвечивались они в общей массовке – Нику и Тошу, с улыбками на лицах ведущих неслышный диалог. Он продрался поближе и притаился в нише, надеясь, что Тоша его не заметила. Он не был готов к встрече с ней. Не сейчас, не рядом с Никой.
Жадно прислушивался. Она совсем не изменилась, разве что похудела еще чуть-чуть. И улыбка немножко другая. У нее наверняка все хорошо. И нечего ей мешать жить. Но смотреть и слушать ведь не запрещено. Интересно, о чем это они толкуют, как давние знакомые. Сквозь грохот музыки доносились отдельные слова.
Ника, главная героиня одного из лучших фильмов Тошиного отца и добрая подружка Тошиного детства, рассказывала историю своего внезапного замужества. Она была простая, Ника, никогда ничего не утаивала: «Его Стас привел. Меня заперли, чтоб ребенка сохранить. А у Стаса были ключи. Я так устроила. Помнишь Стаса?»
Конечно, да. Конечно, Тоша помнила Стаса, своего одноклассника. Помнила его ночной звонок: «Тошка, тут сейчас твой – совсем никакой. Могу подбросить, откроешь нам?» И ее собственное решение: «Не надо. Он вроде бы навсегда ушел. Пусть теперь сам». Добряк Стас тут же придумал выход: «Ну, и о’кей. Я его тогда Ничке подкину, ночь перекантуется, выпущу, не бросать же человека на улице, а потом уж пусть сам».
– Юзер, – сказала Тоша.
И было это единственное слово, прорвавшееся к нему. Незнакомое, не забыть бы. Потом разберется, что значит.