Элизабет сидела в своей комнате у камина. Ее прекрасные светлые волосы, обычно тщательно убранные в замысловатую прическу, растрепались и свисали неопрятными прядями. Лицо было зареванным, а обведенные кругами глаза покраснели. Обхватив колени, она раскачивалась взад-вперед, смотря перед собой пустым взглядом. Она никак не могла смириться с той мыслью, что ее маленькая Джулия, ее любимая дочка умерла такой страшной смертью.
– Этого не может быть, – только и повторяла она, смотря пустым взглядом. – Этого не может быть. Этого просто не может быть.
Мистер Легар стоял рядом с женой, держа ее за руки. Он старался не оставлять жену сейчас ни на минуту, он сам очень переживал, но старался быть сильным, для того, чтобы поддержать ее. Он точно так же как и она, отказывался верить в случившееся. Эта страшная новость просто не укладывалась у него в голове, почему они не поняли, что девочка жива? Как такое могло произойти?..
Он так задумался, что не заметил, как в комнату тихо зашли Ханна и еще один родственник семьи, двоюродный дедушка, брат Ханны, которого тоже звали Джозеф, как и покойного отца Питера, они тоже пришли поддержать Элизабет, понимая, что ей тяжелее всех сейчас. Ханна несла поднос с едой, она посчитала, что если принесет еду в комнату, то возможно Элизабет съест хоть кусочек из того, что она приготовила.
Джозеф уселся на кушетку, переводя взгляд с одного лица на другое. Питер расхаживал по комнате, погруженный в свои мрачные мысли.
– Как мы могли такое допустить?.. – снова и снова повторяла Элизабет. – Как?! Как?! Как?! – Она подняла голову и посмотрела полными слез глазами на Ханну. – Как мы могли такое допустить?! – вдруг закричала Элизабет. – Почему мы убили собственную дочь?!
Находящиеся в комнате члены семьи ничего ей не ответили, и она снова начала раскачиваться. «Как же мы могли это допустить? – снова и снова задавала один и тот же вопрос Элизабет сама себе».
Питер снова подошел к ее креслу и, взяв ее руки в свои, почувствовал, как сильно она дрожит. Его ладони были такими теплыми и действовали успокаивающе на нее.
– Элизабет, милая, может это какая-то ошибка? – обратился он к жене. – Она не могла быть живой, когда ее хоронили, мы же все видели ее.
Его родители молчали. Лицо Ханны выражало страх, горечь и недоумение, она не знала, что тут сказать, вчерашняя картина все еще стояла у нее перед глазами.
Дедушка Джозеф посмотрел на Элизабет, и сердце его сжалось от тоски. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Джулия так была похожа на мать.
– Питер верит мне, – обратилась Элизабет к родителям мужа. – Он знает, что я невиновна в смерти дочери. А вы мне верите?