Она снова села за столик. Рядом с ней высилась груда подарков от подруг. Тщательно выбранные пустячки, безделушки и предметы роскоши, тронувшие ее сердце. Дэнни ничего ей не подарил, но ничего удивительного в этом не было. Он, вероятно, не из тех мужчин, которые дарят женщинам продуманные подарки со значением. И не так уж долго они пробыли вместе, чтобы ожидать от него хотя бы поздравительной открытки. Да, собственно, строго говоря, и парой-то их не назовешь…
За столом все расслабились, попивая «Лимончелло» и кофе-латте, шушукаясь, наслаждаясь выходом в свет в середине недели. Было почти одиннадцать.
— Я, наверное, уже скоро пойду, — обратилась Имоджен к Ники. — Завтра мне вставать ни свет ни заря.
— Только не жди, что я тебе посочувствую, — ответила подруга. — Везучая ты. Ночь в «Восточном экспрессе»! Твоя бабушка просто гений. Какой потрясающий подарок.
— Знаю, — отозвалась Имоджен. — Хотя было бы веселее, если бы я поехала не одна.
— Кому что. Я бы все отдала за пару ночей в одиночестве. Ничего лучше я и представить не могу. И… Ты будешь жить в «Чиприани»… Полный улет.
Имоджен пришлось улыбнуться:
— Да. Наверное, ты права. Я избалована.
Избалована. Имоджен знала, что это так. Билет на поезд и ночь в этом отеле не были даже подарком как таковым. Его она должна была забрать, когда приедет в Венецию. Картину под названием «Возлюбленная». Которую кто-то хранил для Адели на протяжении последних пятидесяти лет. У Имоджен не было времени поразмыслить над этим утром, когда бабушка обрушила на нее за завтраком свой сюрприз.
Ники ковыряла остатки торта у себя на тарелке.
— Я думаю, твоя бабушка чувствует себя виноватой из-за продажи галереи. Наверное, все дело в этом.
— Ей не нужно чувствовать себя виноватой. Я без конца ей это говорю. Мне следовало уехать несколько лет назад.
— Так чем же ты собираешься заниматься?
Несколько секунд Имоджен молчала. Потом повернулась к подруге.
— Я, наверное, уеду в Нью-Йорк.
У Ники отвисла челюсть.
— Что? С чего это вдруг?
— У меня уже давно есть предложение. От галереи на Манхэттене, которая специализируется на британском искусстве. «Остермейер и Сейбол». Они сказали мне, что я в любое время могу приехать и приступить к работе. Это открытое приглашение.
— О Боже. — Ники вытаращила глаза. — Ты шутишь. Так что же тебя так долго держало? Да я бы на все пошла, лишь бы уехать в Нью-Йорк. На все, что угодно, только бы уехать из Шеллоуфорда.
Имоджен удивилась.
— Я думала, ты счастлива.
Ники вздохнула.
— Понимаешь, для этого недостаточно дома твоей мечты и «рейнджровера-эвок».