Денисов, наблюдавший сцену с неменьшим любопытством, изумленно разинул рот и выдохнул с сигарным дымом:
– Готовы, зомби хреновы. Чисто сработано.
Док с нахлынувшим вдруг чувством незаконной гордости важно надул щеки.
– Она, Чудо, еще и не такие чудеса вытворяет. Сам увидишь. Эй, Чудо, ты там долго?
– Не меш-ш-шай, – прошипела химера, – еще полчаса.
– Вот и прекрасно, а мы пока полюбуемся местными достопримечательностями.
Любоваться, как оказалось, было нечем. Удивляться, поражаться, изумляться – это да, но только не любоваться и уж, конечно, не восхищаться. Самое невероятное, что Зона во всей своей ужасающей красоте внешне выглядела куда привлекательнее и аппетитнее. «М-да, прав Дед, – констатировал Док уже после пятнадцатиминутного знакомства с красотами туземного ландшафта. – Добро пожаловать в ад! Эдемом тут и не пахнет».
Именно это выражение наиболее точно и емко передавало суть явления. Да и запахом тот смрад, что безраздельно царил в городе, назвать было трудно. Смрад насквозь пропитал все: каждый чахлый кустик и деревце, каждую хижину, каждый лоскут одежды аборигенов, каждый кубический миллиметр пространства, некогда именовавшийся воздухом. Мерзкая смесь, густо настоянная на человеческом дерьме и моче, гнилых отбросах и помоях. А еще на рыбной тухлятине и горелом мясе.
Вся гнусь выбрасывалась или выливалась прямо на узкие улочки между убогими глинобитными лачугами. И название «грязь» для того месива, что чавкало под колесами их телеги и под босыми ступнями аборигенов, явно было лестным. Говно – вот более точное определение. И в этом говне на каждом шагу копошились разновозрастные дети. Вернее, скелетики, обтянутые сухой черной кожей. Над скелетиками серыми столбами вились жирные африканские мухи, безжалостно жаля и высасывая остатки жидкой розовой крови.
«Бюреры по сравнению с этими – изнеженные чистоплюи, – грустно отметил Док, – Жаль, что я не захватил свой шлем».
Дед словно прочитал его мысли и назидательно заворчал под нос:
– Нужно не выпускать из зубов крепкую сигару или трубку с ядреным табаком – немного помогает. Ничего, сейчас доберемся до сити-центра. Там малость почище, хотя понятия «канализация» здесь, в Африке, вовсе не существует. Как, впрочем, и в Индии. Но в Бомбее, по крайней мере, стоки закрывают бетонными плитами.
Ностальгия… Центральная часть африканской столицы напомнила Доку районный центр Чеченской республики. Очень отдаленно где-то там, на грани неуловимых, полузабытых воспоминаний. Но почему? Док встряхнул головой.
– Дед, у тебя выпить есть?