– Благодарю, мне достаточно воды.
– Господин Райцигер?
– Не откажусь от чашечки крепкого черного кофе без сахара и рюмочки коньяка.
– Чудесно. С удовольствием разделяю ваш вкус и заказ, только я пью кофе с двойным сахаром. А вы, господин Поборски, что предпочитаете в это время дня?
– Джин-тоник со льдом.
– Господин Лайтерман?
– Зеленый чай без сахара.
– Мистер Чандлер?
– Двойной бурбон с содовой и льдом.
– Чудесно, господа. Я рад, что наш диалог налаживается.
Английский Дока в части произношения, конечно, оставлял желать лучшего, но чисто лингвистически был безукоризнен.
– Да, разрешите вас поздравить. – Лайтерман разложил на объемистом брюшке пухлые ладошки и лукаво прищурился.
– С чем же?
– В рейтинге самых богатых людей мира, по версии журнала «Форбс», вы заняли первое место. Они оценивают ваш капитал в девятьсот миллиардов долларов.
– О! Спасибо за поздравление, но я не слежу за публикациями в «Форбсе». К тому же налицо явное преуменьшение – у меня есть все основания полагать, что мой капитал давно перевалил за триллион.
Лайтерман, конечно, и глазом не моргнул, но остальные господа смущенно переглянулись друг с другом, а мистер Чандлер хохотнул грубовато и буркнул под нос, тихо, но явственно:
– Хотелось бы знать происхождение столь сказочных капиталов.
Это звучало неучтиво, но Док только ухмыльнулся в ответ.
– А вы, мистер Чандлер, прекрасно знаете их происхождение. Я никогда ничего не скрывал. Золотые и алмазные рудники в Анголе – главный источник моего капитала. Все остальное – нефть, газ, атомная энергетика – уже поздние наработки.
Чандлер сделал щедрый глоток бурбона из стакана, что уже материализовался на столешнице перед ним, откинулся на спинку кресла.
– А знаете, господин Крыленко, мне охарактеризовали вас как человека откровенного.
– Да, – тотчас согласился Док, – откровенность – мое оружие.
– Я тоже на редкость откровенный человек.
– Да? – Док недоуменно поднял бровь. – Странно… при вашей профессии…
– Тем не менее это так. Так вот, разрешите и мне быть откровенным. И не сочтите мою откровенность за грубость или желание… обидеть вас. ЦРУ, которое я представляю, навело… хм… некоторые справки и…
– То есть, ваше ЦРУ попыталось сунуть нос в мои коммерческие дела? Знаете, я в этом и не сомневался. И что же? – Док тоже откинулся на спинку кресла и снова ухмыльнулся.
– Мы получили минимум информации, но и та, которую получили, свидетельствует о том, что производительная мощность ваших рудников… э… значительно завышена.
– Производительная мощность моих рудников такова, – невозмутимо отрезал Док, – что я могу завалить золотом и алмазами весь мировой рынок, подорвав тем самым мировую экономическую систему и вызвав невиданный по размахам кризис. В чем, не сомневаюсь, не заинтересован никто из присутствующих.