– Мне нужны доллары. Пятьдесят тысяч долларов. Еще по мелочевке – консервы, галеты, шоколад. Все в обмен на два «конденсатора». Это нормальный обмен, ты знаешь.
Крысятник досадливо поморщился, словно от зубной боли, вздохнул глубоко и шумно.
– Док, ты же знаешь Закон. Ты его нарушил. И никто в Зоне – ни один торговец, ни один сталкер – не примет у тебя даже самый редкий и дорогой артефакт. И не продаст ни одного патрона или банки консервов. Закон есть Закон, и все должны ему подчиняться. У тебя все?
– Нет, не все. – Док сделал еще одну глубокую затяжку, отбросил недокуренную сигарету. – Теперь послушай меня. Да, я знаю Закон! Только кто его установил? А? Судьи-то кто? Не важно… Теперь у меня свой Закон. Я его установил… и для себя, и для других. И эти другие будут ему подчиняться.
Крысятник рассмеялся совершенно искренне, но резко оборвал смех и снова досадливо поморщился:
– А ведь я уважал тебя, Док. Все ребята тебя уважали. Да… Гриша сказал мне, что у тебя не все в порядке с головой. Теперь я сам это вижу, и, поверь, мне больно. Да! Больно и обидно. Но что я могу сделать? Скажи спасибо, что хоть ПДА тебе не вырубили. Да и то это заслуга Юрася, его прихоть и…
– А я сказал: все будут подчиняться моему Закону! – резко оборвал торговца Док. – И я не шучу!
– Да кто ты такой!? Господь Бог?! – заорал всерьез разозлившийся Крысятник и люто брызнул слюной. – Да ты, чтобы не сдохнуть, можешь рассчитывать только на чудо.
– Именно на чудо я и рассчитываю.
Док развернулся к торговцу спиной, воздел руки и, театрально хлопнув в ладоши, выкрикнул:
– Чудо!
Крысятник, хороший бизнесмен, коммерсант, ростовщик и психолог, никогда не занимался сталкерским ремеслом. Да и опытный сталкер вряд ли сумел бы разглядеть призрачные серые блики, которые то появлялись, то исчезали на стене полуразрушенной пятиэтажки, находившейся метрах в ста от ворот. Теперь там буквально из ничего во всем своем ужасном, но совершенном великолепии материализовалось трехметровое тело химеры. И химера выглядела отнюдь не добродушной. Наоборот, весьма разъяренной. А справа от нее, еще метрах в ста, напротив запасной калитки, четко вырисовывались очертания другой химеры – точной копии первой и не менее свирепой. Сразу накатила мощнейшая волна пси-воздействия. И хотя волна прошла мимо Дока и накрыла Крысятника и сторожевых на вышке, леденящая дрожь охватила и тело Дока, так что волосы встали дыбом. Стараясь унять адский озноб, Док вновь полез в карман за сигаретами и искоса посмотрел на окаменевшего и посеревшего Крысятника. Казалось, на лице торговца живыми остались только глаза, до самых краев наполнившиеся смертельным ужасом. И тут химера зарычала! Да, этот звук действительно можно было назвать рыком.