И пружинисто приземлился с упором на ладони и ступни, лицом вниз, рискуя спиной, подставленной под дождь падающих сверху кусков пластика, но вовремя успев закрыть собой девочку.
Через несколько бесконечно долгих секунд всё было кончено.
Испуганную певицу, словно зонтом, прикрыл букетом парень суши. Он успел подскочить к женщине сзади, крепко обхватил, прижал к себе, а левую руку с шикарным букетом выставил вверх. Он сделал, что мог, и сделал неплохо, судя по довольной роже и царапинам от кусков пексила, чиркнувшим его солдатскую форму на лопатках и правом плече. Всё могло быть гораздо хуже.
Мария не получила ни одной царапины.
Ей хватило одного взгляда на букет, чтобы понять, чем она обязана своему поклоннику. В роскошном ворохе растений три цветка оказались срезаны под острым углом, а тяжёлые осколки глубоко ушли в плетёное из прутьев плоское основание для букета.
Но, не думая о благодарности, Агилар вывернулась из объятий мальчишки и бросилась к офицеру, у которого непонятно откуда оказалась крошка Ева.
Безумная от страха за своего ребёнка и раздирающей душу горечи, успев представить несколько чудовищных причин, одна хуже другой, Агилар, как тигрица, налетела на офицера. С криком ярости выхватила девочку и бросилась прочь, за кулисы, не замечая, как в дорогие туфли впиваются крупные осколки, усыпавшие всю сцену, рискуя упасть на острия и покалечить себя и ребёнка.
Зрители замерли, вынужденные наблюдать мечущуюся по осколкам молодую женщину в лёгком платье.
Мария сделала последний шаг за кулисы, и тишине в зале пришёл конец.
Где-то на автостоянке догнали и теперь вели обратно пойманного кларнетиста.
У того при себе оказался миниатюрный лазерный резак. Наёмник здорово прогадал, не избавившись от дорогого трофейного инструмента, позволявшего одним движеним распиливать даже рельсовый профиль...
На следующий день все газеты внесли свою лепту в свежий скандал. Имя Марии Хосе Агилар не произносили, называя её "одной аргентинской певицей", ублажавшей господ офицеров Моря и чудом уцелевшей после концерта. Пока подводники бесстрастно наблюдали трагедию, спасли женщину и её ребёнка случайно оказавшиеся в зале мужчины Суши.
Телевидение вынуждено было довольствоваться пересказыванием сплетен; подступиться к офицерам Моря в поисках видеозаписей не представлялось возможным, - подводники с пренебрежением относились к деньгам, по крайней мере, к деньгам Надмирья, вызывая неприкрытым снобизмом ещё большее неприятие у внешних.
Кто-то из музыкантов успел из-за кулис снять усыпанную осколками сцену с рухнувшими декорациями, но снимки оказались невыразительные и их решили не использовать. Нашли и растиражировали фотографии другой площадки, разрушенной, как после бомбёжки.