— А что это вы такие кислые оба, словно горчицы у рот набрали. Давайте выпьем еще, потому что стало мне почему-то «горько»!
Артем украдкой переглянулся с Эльзой, и, увидев на ее лице легкую разрешающую улыбку, обнял и поцеловал прямо в губы длинным поцелуем. Видя, что Эльза не сопротивляется, Артем понял — ей стала нравиться эта игра в «невесту» и «жениха». После третьей рюмки разговор за столом оживился. Татьяна стала снова расспрашивать Артема о его приключениях после декабрьской встречи, а Иван тем временем развлекал Эльзу сельскими побасенками.
Рассказывая Татьяне о пребывании в Румынии и о возвращении на Родину, Артем украдкой тем временем наблюдал за Эльзой. Он заметил, что она не отпивает понемногу водки со своей рюмки, как это делает по-женски Татьяна, а выпивает ее с каждым тостом до дна, после чего ее лицо все больше наливается смуглявым румянцем. Судя по всему, эта тридцатилетняя женщина хорошо знает привкус хорошего мужского развлечения, а потому, наверное, тоже знает, чем такое развлечение может для нее закончится.
Не останавливая Ивана в его желании хорошенько подпоить «невесту», Артем тем временем продолжал рассказывать Татьяне, о том, что хочет найти себе в окружающих селах спокойную учительскую работу, но боится, что его бывшие побратимы — атаманы Нечай, Ходак или Лыхо этому могут помешать. Услышав имя атамана Ходака, Иван вдруг отклонился от Эльзы и не на шутку разволновался:
— А ты знаешь, Артем, что наделали недавно казаки этого атамана в селе Кудлаи? Они отобрали у крестьян коней, мотивируя это тем, что защищают этих же крестьян от большевиков, — продолжал волноваться Иван.
— Теперь уже большевики стали меньше грабить крестьянина, чем некоторые атаманы, хотя все еще продолжают душить своей продразверсткой, которую для видимости назвали продналогом.
— Знаю, что в Ходака было в свое время, по рассказам сельчан, до четырех десятков казаков, и базировались они в Шендеровском лесу на усадьбе лесника, — продолжал Иван свое повествование об атамане.
Артем тем временем не останавливал захмелевшего свояка, в его недовольстве местными атаманами. Хотя в дальнейшем Иван уже ничего больше интересного не сказал, однако и услышанного было достаточно, чтобы найти при потребности атамана Ходака. Тем временем бутыль с водкой опустела, и хозяева принялись устраивать гостей на ночлег.
Поскольку в доме было всего две жилых комнатушки, то Татьяна перестлала брату и его «невесте» кровать в своей спальне. Себе же с Иваном она подготовила постель на печи, в той комнате, где был накрыт ужин.