Мы находились в приемной графини, как всегда, когда по утрам учитель приходил писать ее портрет. Катерина сидела на стуле, одетая в золотое платье, от ее вчерашней подавленности не осталось и следа.
Пио, который тоже, казалось, позабыл о вчерашнем злоключении, величественно восседал на ее коленях, время от времени тявкая на всех подряд.
Я слушала ее, попеременно краснея при ее похвале и вздрагивая, вспоминая, насколько мы с песиком были близки к гибели или увечьям. Я хоть и предпочла бы рассказать это учителю наедине, но об этом приходилось лишь мечтать.
Не было никакой возможности скрыть-от него рану, поскольку Катерина лично подвесила мою руку на кружевную ленту, привязав ее к шее.
— Конечно, Грегорио — то есть, капитан стражи — тоже проявил смелость, — сказала в заключение графиня, при этом ее щеки покрылись легким румянцем. — Не окажись он рядом со своим ножом, эта история окончилась бы куда более печально.
Леонардо, тем временем, слушал ее с приличествующим ситуации вежливым интересом, раскладывая краски и кисти. Я, однако, достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что он с трудом сдерживается, чтобы не засыпать нас вопросами… то есть до определенного момента. Верный себе, он не мог не спросить, какое мне было оказано лечение.
— Известно, что такие раны, хоть и кажутся безобидными, могут оказаться опаснее ножевого ранения, — заметил он, бросив на меня многозначительный взгляд.
Я машинально положила руку на живот, который теперь украшал едва заметный шрам. Ни один из нас не забыл то столкновение со смертью несколько недель назад, едва не закончившееся для меня печально.
Графиня развеяла его тревоги.
— Не волнуйтесь, мы как следует позаботились о ней, — заверила она Леонардо, переключившись на рассказ об уходе, который был мне оказан ею… точнее Эстой. — И я пригласила придворного хирурга, чтобы он осмотрел ее и предписал лечение, — гордо добавила она. — Он дал ее специальное лекарство, помогающее вывести из организма все дурные жидкости, которые могут ей навредить.
— Будем надеяться, что его чудо-средство не принесет больше вреда, чем пользы, — пробормотал учитель, не упуская возможности высказывать свое мнение о способностях врача.
Остаток утра пролетел незаметно. Поделившись этой захватывающей историей, Катерина согласилась сидеть спокойно. Изабелла и Розетта сидели в дальнем углу комнаты, зашивая мое порванное платье. По всей видимости, мой вчерашний жест доброй воли не принес особых плодов, так как на их лицах была написана враждебность. Эсте было предписано следить за их работой, и время от времени она заговорщицки улыбалась мне.