Виновато оглянувшись через плечо, я посмотрела на говорящего. Это был старый священник в коричневой сутане, с яростью и негодованием потрясающий кулаком. Он стоял около ворот, слишком далеко, чтобы разглядеть нас в темноте, но достаточно близко, чтобы понять, что здесь происходит.
Я пылала от стыда и, конечно, спрыгнула бы с надгробия сию же секунду, если бы Грегорио не удерживал меня. Готовая умолять его отпустить меня, я повернула голову и снова вздрогнула… на этот раз от страха.
В его темных глазах плескалась холодная ярость, он смотрел на священника взглядом человека, готового незамедлительно убить любого без малейшего колебания. И я знала, что если он когда-либо посмотрит на меня подобным образом, мне останется лишь молиться, что я окажусь проворнее его ножа.
Едва эта мысль мелькнула в моем мозгу, я увидела на его лице знакомое насмешливое выражение и решила, что этот взгляд убийцы всего лишь почудился мне в неверном пламени свечи. Прошептав: «Боюсь, что нас все же обнаружили», он поднял меня и поставил на пол.
— Примите наши извинения, святой отец, — обратился он к хрупкому священнослужителю, взяв меня за руку и направившись к воротам. — Кажется, мы поняли предписание Всевышнего плодиться и размножаться чересчур буквально.
— Вас следует сжечь за подобное святотатство, — угрожающе пробормотал старик, но, увидев меч, болтавшийся у бедра Грегорио, предусмотрительно отступил назад, позволяя нам пройти.
Последний лишь пожал плечами.
— Я, безо всякого сомнения, сгорю, во всяком случае, в аду, но за гораздо более серьезные проступки, уверяю вас.
К этому моменту наши препирательства привлекли нескольких прихожан, прервавших свои молитвы и смотревших на нас с неприкрытым интересом. Я чувствовала, что заливаюсь румянцем, и возблагодарила Бога за царившую здесь полутьму, скрывающую наши лица.
К моему замешательству, Грегорио вовсе не торопился покидать собор. Проигнорировав дальний проход, позволивший бы нам скрыться, не привлекая излишнего внимания, он осенил себя крестом перед главным алтарем и, взяв меня за руку, неспеша направился к выходу по широкому центральному нефу. Мне оставалось лишь семенить за ним, опустив от стыда голову. Взбешенный священник следовал за нами, продолжая трясти кулаком.
Никогда ранее я не была столь счастлива при виде слепящего солнечного света, как в тот момент, когда мы снова оказались на площади. Я бы с удовольствием бросилась сломя голову в противоположном направлении, но Грегорио все еще держал меня за руку и, по всей видимости, вовсе не намерен был позволить мне уйти.