Он продолжал в том же духе еще несколько параграфов, каждый последующий более униженный и раболепный, чем предыдущий. Пока я слушала, мои чувства варьировались от легкого удивления до полного замешательства. Как мог великий Леонардо — человек невероятно гордый, страстный и гениальный — так пресмыкаться перед герцогом?
Когда дело дошло до второй страницы, я уже внутренне съеживалась при каждом раболепном слове, испытывая стыд за Леонардо. Лодовико был всего лишь грубым и неотесанным неучем! Он обладал значительной властью и коварством, но не глубиной ума и широтой души. Он добился своего положения с помощью силы и обмана, а не заслужил его своими добродетелями и подвигами. Я не понимала, как этот самоуничижительный бред, обращенный к столь недостойному человеку, мог выйти из-под пера того учителя, которым я так восхищалась.
«Ваша светлость, — наконец закончил он, дойдя до третьей страницы, — я глубоко раскаиваюсь, что тратил свое время на других покровителей, дабы заработать на кусок хлеба. Знайте, что скромная сумма, не более ста дукатов, позволит мне продолжить работу над бронзовой лошадью и другими вашими заказами. Я всегда нахожусь в вашем распоряжении и готов исполнить любое ваше желание. Засим откланиваюсь, ваша светлость. Ваш смиренный и преданный слуга, Леонардо».
Он закончил письмо росчерком пера и выжидательно посмотрел на меня.
— Ну скажи мне, Дино, как ты находишь тон этого письма? Прошу тебя, не стесняйся, — настоял он, поскольку я несколько раз открыла и закрыла рот, не произнеся ни слова. — Скажи мне, что ты думаешь.
— Хорошо, учитель, — осторожно сказала я. — Если вы хотите знать мое мнение, я скажу вам его. Я нахожу тон этого письма невероятно льстивым и подхалимским. Он вызвал у меня ассоциации с тоном лакея, выпрашивающим милость, которую он не заслужил.
Поскольку Леонардо не рассердился на мои дерзкие слова, я осмелилась добавить:
— По моему мнению, это письмо не достойно вас.
Леонардо некоторое время сохранял молчание, затем довольно улыбнулся.
— Очень хорошо. Я боялся, что был недостаточно раболепен, — удовлетворенно ответил он и принялся собирать страницы.
В ответ на мой полный замешательства взгляд, он сказал:
— Мой мальчик, ты же понимаешь, что подобное подхалимство с моей стороны было намеренным, не так ли?
Когда я робко покачала головой, он наклонился и утешительно похлопал меня по плечу.
— Позволь мне дать тебе совет, Дино, на случай, если тебе когда-нибудь придется искать покровительства сильных мира сего, чтобы заработать себе на хлеб. Все эти поклоны и расшаркивания перед богачами, которые готовы платить за привилегию обладания произведением искусства, созданного нами, — всего лишь игра.