Они стояли на платформе. Мимо двигались, стучали буферами вагоны, поезд медленно набирал скорость. Горестная это была картина — провожать эшелон. Плакали, причитали в вагонах и на платформе, и уезжающие, и остающиеся — все что-то кричали, махали друг другу, о чем-то просили…
Рубис побежал за вагоном, в котором ехали его жена и дети. Увидятся ли они когда-нибудь, надолго ли это прощание?.. Но вот перед ним прогромыхал последний вагой. Грустно проводил он его глазами. Потом побрел к багажному зданию, около которого стояла Оксана.
«Только бы добрались, только бы не попали под бомбежку», — думал он.
Оксана будто прочитала его мысли:
— Скоро завечереет. А ночью фашисты не летают.
Рубис с грустью покачал головой. Он повернулся к Оксане:
— Им не закажешь. Так вот, дорогой товарищ, какие у нас козыри? Пока никаких. Однако все зависит от нас. Только от нас.
— Конечно, от нас, — кивнула Оксана, поправляя рюкзак.
Рубис спросил:
— Куда ехать-то собралась?
— Вы же знаете, эшелон шел в Гомель. Значит, и я туда. А там видно было бы.
— Хорошо, что я тебя перехватил. Нам такие люди нужны. Молодые, энергичные, надежные.
— Я слушаю вас, Иван Иванович.
— Дай-ка мне твой мешок. Пойдем вместе. А то нагрузилась… — Рубис высвободил плечи девушки от лямок, снял рюкзак.
— А смогу я? Иван Иванович?
Рубис усмехнулся.
— Это как раз по твоим силам и возможностям. Слушай, товарищ Оксана. Дело это серьезное и ответственное.
…Дороги до дома Рутковской хватило, чтобы рассказать ей, что от нее требуется в этот суровый для Родины час.
Она должна была прежде всего остаться здесь, в тылу, войти в полное доверие к фашистам, пробраться в их среду. Было оговорено одно условие — решительно порвать с близкими знакомыми, чтобы ее сотрудничество с немцами выглядело естественным и логичным. Ни одна душа не должна знать правду.
— Придет час, и мы возвратимся к тебе.
Оксана молча слушала. Спросила только:
— Вы тоже остаетесь?
— Да, остаюсь. Но жить буду, конечно, не в Митковичах, в другом месте. Где — не спрашивай. А человек, что придет от нас, скажет пароль. Запомни его: «Девушка, привет от дядьки Селивона». Ответ: «Что-то он не показывается у нас. Может, болеет?» — «Он здоров как дуб». Видишь, механика несложная. Запомнила?
Оксана шепотом пересказала текст.
— Как ты должна тут жить и действовать, думай сама. Вот и все. Теперь давай прощаться. У меня еще дел невпроворот. Счастливо тебе, товарищ Оксана. — Рубис отдал Оксане рюкзак и обеими руками крепко пожал ей руку.
…С тех пор минуло почти два года. Много всякого произошло за это время, много крови людской пролилось, много слез. Но главное — это бьют фашистов! На фронте — бойцы, в тылу — лесные их братья — партизаны. Уже советские самолеты бомбят Берлин. Об этом рассказывал сам шеф.