Климчук вышел на прогалину, поросшую невысоким; елками. Там остались кровавые следы расправы, кругом белели кости.
Но кого тут судить, кого обвинять? Голод!.. Проклятый голод этому виной… Климчук видел — это было три: дня тому назад, — как для спасения людей в отрядах отбирались старые или больные лошади. В партизанской зоне давно не осталось ни одной коровы, козы или овцы. Даже собаки исчезли. Вот и Мишкиного коня постигла та же участь.
Климчук вернулся к Мишке.
— Сочувствую, брат. Могли же они узнать, что конь непростой, командирский. Да, с тобой не посчитались. Только бы урвать свое, животы напихать. Таких к стенке надо! Я так понимаю…
Русак ничего не ответил.
Криворотый подсел к нему, опять забубнил свое:
— Гады проклятые, чтоб у них руки и ноги отсохли…
— А ну, замолчи! — Михаил встал, поправил ремень и зашагал по тропке.
Климчук, насупившись, взвалил на плечи мешок, побрел за ним.
Они шли уже довольно долго, как вдруг откуда-то потянуло дымком.
— Может, завернем? — несмело предложил Климчук. — Может, те злодеи пируют.
Михаил ничего не ответил, но повернул в сторону леса.
Где-то за деревьями звенела и дзинькала пила, слышался громкий детский плач.
Из-за сине-зеленого ельника вырвался столб дыма.
…На большой поляне, окруженной старыми деревьями, было людно, как на базаре. Стояли старые неуклюжие повозки, валялись бочки, хомуты, какая-то рухлядь. Тут же, среди всего этого крестьянского скарба, сидели женщины, под брезентовым навесом возились детишки. На самом краю поляны, под дубками, горел костер. Черный дым поднимался высоко в небо. Вокруг костра стояли и сидели люди.
Михаил подбежал к ним, закричал:
— Вы что, спятили?! Кто разжег костер? Это же демаскировка! Фашисты бросят бомбу, и всем вам конец! Быстрей потушите огонь!
— А ты кто такой? — К Мишке подошел старик, весь в черном, спросил спокойно, с достоинством.
Мишка глянул в его сторону и увидел на пне, на широкой деревянной доске, куски свежего мяса. От него шел тяжелый запах крови и требухи.
«Так вот кто прикончил Байкала!» Михаил огляделся: вокруг костра стояли на раскаленных углях кастрюльки, чугуны, чайники. А на двух рогатинах был подвешен большой котел. Под ним билось малиновое пламя костра.
— Так это вы!.. — дрожа от ярости, крикнул Михаил. Рука невольно потянулась к автомату.
— Кто ты такой, хлопче? — тихо спросил старик. — Не кричи, будь гостем нашим. Накормим, вижу, что голоден. Сегодня у нас удачный день.
«Они, они загубили коня… И еще издеваются — «гостем»!.. Пострелять бы вас всех!..» — Михаил чуть не задохнулся от возмущения: