Наконец все проблемы были улажены. Поднявшись на борт небольшого частного самолёта, нелегальная эмигрантка с тихим вздохом опустилась в кресло, напротив неё уселся жизнерадостный голубоглазый ухажер. Он начал говорить что-то о том, какой прекрасный дом у них на родине, как здорово им там будет втроём и всё в таком духе, но она не слушала, смотрела в иллюминатор на убегающую из-под крыла землю и мысленно прощалась со всем своим прошлым. В голову пришла мысль, что нужно будет отправить родителям письмо, сказать, что с ней всё хорошо, чтобы они хоть знали, что она жива. Но будет ли им от этого легче? Вряд ли. И написать Саше, чтобы обязательно нашёл Карину. Попросить у него прощения. Соврать, что хочет быть с Кираном, пусть друг возненавидит её, пусть считает дурой и последней дрянью, только не любит. Лишь бы он не страдал и не искал её. Сочинял свою книгу жизни дальше, перевернув эту нелепую страницу.
Сон подкрался незаметно, окутал чёрной непроглядной пеленой, убивая на время всё живое вокруг. Тяжёлое забвение без сновидений.
После долгого забытья сознание возвращалось с дикой головной болью. Очнувшись в тёплой кровати, девушка медленно села, пытаясь вспомнить, где находится и что с ней происходило до сна. В комнате было темно, лишь сквозь тонкие занавески попадало внутрь немного голубоватого лунного света. Мягкая постель зашуршала чистотой белоснежного белья, ноги неуверенно коснулись ворса ковра — слабая попытку встать, но голова закружилась невыносимо, начинало подташнивать. Во мраке рука наткнулась на высокую прикроватную тумбочку, задев стоящий на ней стакан с водой, тот с глухим стуком приземлился на ковёр, окатил всё вокруг холодной жидкостью. Ева недовольно поёжилась, оглядела свою намокшую одежду — джинсы и майка. Значит все кошмары, которые рисует память, ей не приснились. Но голова болела так, что было плевать на вчерашнее, только бы поскорее избавиться от этого мерзкого, разрывающего все мысли ощущения.
— Проснулась? — послышался вялый голос откуда-то из темноты дальнего угла.
Девушка вздрогнула, обернулась. Из тени, потягиваясь, вышел Трой.
— Ты что следишь за мной? — произнесла она глухо первое, что пришло на ум, прижимая прохладную ладонь к пылающему лбу.
— Всего лишь хотел убедиться, что ты не закатишь истерику, когда придёшь в себя, — хмыкнул он, подходя ближе.
— Мне сейчас не до этого, — буркнула блондинка, не обращая ни малейшего внимания на его приближение, — голова трещит невыносимо.
— Да ты, как с похмелья, — усмехнулся мужчина. — Принесу-ка я тебе аспирин.