— Если бы я могла располагать своим будущим, я непременно воспользовалась бы вашим предложением, — сказала она мягко. — Но я связана обещанием. В тот же день, когда я покину дом госпожи Гельвиг, я вступаю в исполнение своих новых обязанностей.
— Ваше решение непоколебимо?
— Да, я всегда свято храню данное мною слово и не отказываюсь от него даже в том случае, если бы это постоянство причинило мне неприятности.
Профессор встал и быстро отошел от нее.
— Разве и теперь еще нельзя узнать, что вы имеете в виду?
— Конечно можно, — ответила она спокойно. — Госпожа Гельвиг все равно узнала бы об этом, если бы я имела возможность поговорить с ней: госпожа Франк пригласила меня в качестве своей компаньонки.
Последние слова произвели на Иоганна впечатление громового удара… Он резко повернулся, и его лицо покрылось яркой краской.
— Госпожа Франк? — переспросил он, будто не веря своим ушам, и быстро возвратился к скамейке. — Это вы можете выбросить из головы, — сказал он повелительно. — Я никогда не дам на это своего согласия!
Молодая девушка с негодованием поднялась.
— Вы не дадите вашего согласия? — спросила она гордо. — Мне оно и не нужно! Через четырнадцать дней я буду совершенно свободна и могу идти, куда хочу.
— Положение изменилось, Фелисита, — возразил он сдержанно. — Я имею больше прав над вами, чем вы думаете. Целые годы могут пройти прежде, чем эти права потеряют свою силу, и даже тогда неизвестно, освобожу ли я вас.
— Это мы увидим, — сказала она холодно с решительным видом.
— Да, это вы увидите… Я вчера говорил с доктором Бёмом, лучшим другом моего покойного отца, о вашем вступлении в наш дом, и от него узнал, что вы были отданы отцу под непременным условием: остаться под нашей опекой до тех пор, пока вас не потребует ваш отец или вы не найдете себе другого честного защитника, который даст вам свое имя. Отец назначил меня исполнителем своей воли по его смерти, и я решил выполнить это условие.
Молодая девушка потеряла самообладание.
— О Боже! — воскликнула она вне себя. — Неужели это мучение никогда не прекратится?! Меня хотят заставить и дальше жить в этой ужасной зависимости?… Годами меня поддерживала мысль о том, что, когда мне исполнится восемнадцать лет, я буду свободна. Только благодаря этому я могла казаться спокойной и неуязвимой, в то время как в душе невыразимо страдала. Нет! Я не буду больше тем терпеливым существом, которое из уважения к воле покойного позволяло порабощать и унижать себя! Я не хочу!.. Не хочу иметь больше никакого дела с Гельвигами — во что бы то ни стало я стряхну с себя эти ненавистные оковы!