Давид смущённо пожал широкими плечами, улыбнулся. Анютка, сама смущаясь отчего-то, поспешила взглянуть на ходики и ахнула:
– Ой, боже праведный! В ресторане начинают через полчаса!
– Давай, Аннушка, я тебе одеться помогу, – быстро предложила Даная Тихоновна и, не дожидаясь согласия племянницы, споро зашагала к дверям залы. Анютке оставалось только поспешить следом. Уже в дверях её догнал голос князя:
– Анна Николаевна, не волнуйтесь, я отвезу вас в ресторан!
– Ну, милая, поздравляю! Дождалась! – были первые слова Данаи Тихоновны, когда они с племянницей оказались одни в комнатке наверху.
– Вы про что это? – Анютка, шёпотом ругаясь, натягивала на себя платье. – С крючками пособите…
– Вдохни и держись. – Даная Тихоновна зашла ей за спину. – Я про то, что такой арбуз на голову однова падает.
– Ка-кой арбуз?..
– Да вот этот князь тифлисский… Ну, не сверкай глазками на меня, дорогая, не испугаюсь! Он взаправду князь, я документы видала, у него паспорт дворянский…
– С маслом мне его паспорт есть? – огрызнулась Анютка. – Да полегче там, оторвёте…
– Ничего, не впервой! – Даная Тихоновна сражалась с крючками, при этом не умолкая ни на миг. – Ты думаешь, девка, что коли ты Анна Снежная, так на тебя князья, как воши из блудного кобеля, сыпаться будут? Хватай, хватай и беги, покуда он в себя не пришёл! Ты гляди, как за тобой страдает! Мы его всей артелью выставить не могли, сидит и сидит! И нас прямо замучил: «Как здоровье Анны Николаевны?» Цветы привёз, фрукты, конфектов… Девок смешит, вон нынче видала, какой кадриль устроил? У всех животики надорвались… Это тебе не ваш-степенства замоскворецкие!
– Отвяжитесь от меня, Христа ради! – зло бросила Анютка, вырываясь из рук тётки. – Ума вы лишились? У меня муж есть.
– Это который же? – ехидно спросила Даная Тихоновна. – Чтой-то не упомню! И как это ты на свадьбу тётку единственную не пригласила?
– А вы не изгаляйтесь! Цыгане не венчаются, да всю жизнь крепко живут!
– Я и вижу, как вы крепко живёте, – с сердцем, уже без издёвки проговорила Даная Тихоновна. – Он без тебя по Ялтам да Одессам катается, а ты вычистки себе делаешь…
– Замолчите! – Анютка заплакала.
– Слезами, девка, горю не поможешь. – Даная Тихоновна села рядом с племянницей на постель, взяла её за руку. Руку Анютка выдернула, но, когда тётка обняла её за плечи, с отчаянным «ы-ы-ы-ы-ы!!!» уткнулась в обширную Данаину грудь.
– Уходила б ты от него, от Гришки своего, вот что… – задумчиво сказала Даная. – Чего ради ты на нём виснешь, что ты от него видала, а? Шесть лет об тебя ноги вытирал! В твои-то годы так себя не любить!