Наконец взвизгнула дверь. Разом поднялись все головы. На двор стремглав вылетела Янка. Её морщинистое коричневое лицо было заплакано.
– Ну что, ну что? – засыпали её вопросами. Янка, не отвечая, обхватила руками столб плетня и тихо завыла, мотая обвязанной белым платком головой. Илья, бросив в пыль трубку, одним прыжком очутился рядом с ней… Но дверь скрипнула снова, и на крыльцо вышел старый Лейба. Люди хлынули к трактиру.
– Что с Розой, Лейба? – сдавленно спросил Илья.
Слезящиеся глаза старого еврея смотрели поверх голов на слепящее солнце. Лейба молчал до тех пор, пока Илья не зарычал, и лишь тогда нараспев, дребезжащим голосом произнёс:
– Бог один, Илья, и все мы дети его. Он отпускает нас на эту землю, он забирает нас с неё. Против его воли…
– Равви!!! – в голос заорал Илья, впервые в жизни перебив человека старше себя. – Что с Розой?!
Мышиные лысые веки Лейбы задрожали. Он провёл сухими ручками по лицу, по груди.
– Наверное, уже поздно.
По толпе людей прокатился единый вздох. Несколько человек подбежали ближе к крыльцу… и отшатнулись, увидев лицо Ильи, упавшего на колени перед старым евреем.
– Равви! Лейба! Да нельзя же так! Этого и быть не может! Что ты говоришь, она же здоровая, как моя кобыла! Скажи, что ей надо! Вылечи её! У меня деньги есть, много – все твои будут, до копейки, все! Хочешь – отдашь в синагогу, хочешь – Хаву свою замуж выдашь! Лейба! Брешешь ты, что ли, черти бы тебя хвостами задушили?!
– Илья… – Старый раввин опустил руки ему на плечи, и, хотя ладони Лейбы были совсем лёгкими, Илья сразу умолк, склонил голову, оскалил зубы, сдерживая брань. Лейба что-то говорил ему, но Илья уже ничего не понимал. В голове билось одно: поздно… уже поздно… Он повторял и повторял про себя это слово, но поверить, хоть убей, никак не мог. Не мог даже представить, что с Розой, с этой шальной бабой, везде сующей свой нос, всего на свете попробовавшей, ничего не боящейся, случилось непоправимое. И из-за чего?! В море искупалась? Да ведь все они вчера в нём выполоскались, и живы, слава богу… Нет. Нет, Лейба что-то напутал, она отлежится, встанет, и Илья ей шаланду новую купит, пусть ловит свою макрель, пусть хоть на белугу ходит, коли ума нету, только… Только не забирай её, Господи! Да на что она тебе, дура такая?! Закрыв лицо руками, Илья не замечал, что вокруг него стоят, сочувственно гудя, рыбаки, что Лазарь рядом, точно так же упав на колени и обхватив курчавую голову, сквозь зубы ругается на своём языке, что Лейба даёт последние указания плачущей Янке. Потом раввин уехал.