Люди медленно потянулись к выходу. Вскоре в комнате не осталось никого, кроме застывшего у стены Ильи. Солнце за окном село, и в маленькой комнате стало темно. Возле иконы святого Николы оплывала, потрескивая, свеча. Остро пахло травой и солёной рыбой.
– Мне тоже идти, Роза? – боясь повернуться, спросил Илья.
– Подойди сюда, – негромко позвала она. Он подошёл. Молча опустился на колени возле постели. Сухая горячая рука легла ему на плечо.
– Вот, морэ, и всё.
– Роза…
– Ты, ради бога, молчи! У меня и так еле язык ворочается. Просто послушай меня.
– Я… слушаю.
– Хорошо. Попросить тебя хочу: Митьку не бросай. У него, конечно, своей родни полно, но… он в таборе жить уже не сможет. Не приучен. Держи его при себе. Там, под матрасом, деньги мои лежат… немного, но всё-таки. Возьмёте потом.
– Ладно.
– Запить не вздумай! – коротко велела она. – Кто тебя теперь на себе из кабака потащит?
– Роза! – не стерпев, взмолился он. Зажмурившись, поймал её ладони, уткнулся в них лицом. – Розка, что ж ты делаешь?! Как я без тебя?! Роза!
С трудом высвободив одну руку, она погладила его по голове.
– Сам знаешь как. Сделай так, как говорю: возвращайся на Москву. Там твоя семья. Там тебе жить.
– Ты же знаешь, я не могу… – прошептал Илья. – Она… Настя уже замужем…
– И что с того? Про детей своих забыл? Дети-то – твои, не того князя… Не должен человек без семьи жить. Ни гаджо, ни цыган. Это неправильно. Я так жила, потому что по-другому не могла. А ты можешь. Ты хороший, Илья… Если б не ты, я бы… Ай, да что теперь… Жаль, что поздно я на тебя наткнулась. И весь ты целиком – Настькин.
Шёпот Розы оборвался, она тяжело закашлялась, её рука упала с плеча Ильи.
– Иди… Иди ко мне, морэ. Обними меня, что ли…
Илья подался к ней. Обняв худое, ставшее совсем маленьким тело, осторожно положил голову на грудь Розы. Сухая ладонь погладила его по лицу.
– Холодно… – вдруг сказала Роза. – Зачем плачешь, Илья? Что ты? Нельзя…
Он и сам знал, что нельзя, но остановиться уже не мог. И, спрятав лицо на груди Розы, взвыл в голос. Она не пыталась больше его утешить. Её руки вдруг беспокойно зашарили по одеялу.
– Холодно… Боже мой, как холодно… Это снег? Да? Это буран? Засыпает?
Илья вскочил. В сером свете всходящей за окном луны он увидел запрокинутое лицо Розы. Её глаза были полузакрыты, пересохшие губы чуть шевелились.
– Замерзаем, Пашка? Замерзаем? Я не буду спать, не бойся… Митька здесь, я его согрею, не бойся… Ты обними меня… Мы вместе… Мы… Я ведь только тебя люблю, я всю жизнь… Ты не бойся, Симка тебя простит… Боже мой, холод какой… Обними меня… Поцелуй… Я не Симка, я Танька, скажи мне – «Танька»… Завалило ведь уже… Темно… Я тебя не вижу… Паша! Хороший мой! Я тебя… Я…