Илья не стал возражать. Ещё несколько минут Митро бранился, сокрушался, высчитывал что-то на пальцах и поминал всех святых. Илья ждал. И дождался наконец тишины и последовавшего за ней короткого недоброго вопроса:
– А с чего ты явился?
Он поднял голову. Митро смотрел в упор, и от взгляда его узких чёрных глаз Илью кольнуло холодом. Точно так же смотрел Яшка – тогда, на рассвете, сжимая в руке кнутовище… Несколько месяцев, добираясь с цыганскими таборами до Москвы, глядя, как тёплая южная осень сменяется ветрами, дождями и колючим жнивьём на серых полях, как покрывается наледью дорога, как ниже и темнее становятся тучи, Илья представлял себе этот разговор, без которого, как ни крути, нельзя обойтись. Думал о том, что скажет сам, что ответит ему Арапо, с которым ещё шесть лет назад они были друзьями и кумовьями. Но сейчас все слова делись куда-то, а Митро смотрел в упор, ждал. И Илья понял, что тянуть нечего. Помедлив, он вытащил из-за голенища свой нож с длинным лезвием, с крепкой деревянной ручкой. Бережно положил его на стол, загородил рукавом от других посетителей. Митро подозрительно следил за его действиями.
– Это ещё что?
– Я тебе должен. Получи. – Митро молча смотрел на него, и Илья, в последний раз перекрестившись в мыслях, произнёс наконец то, из-за чего два месяца трясся в телеге по разбитым дорогам: – Это я тогда твою Маргитку испортил. Я, а не Паровоз. Из-за меня она убежала. И я с ней шесть лет жил. Вот…
Митро молчал. И, взглянув на Митро исподлобья, Илья не заметил в его узких глазах ни удивления, ни гнева. Митро медленно кивнул на нож:
– И что мне с ним делать? Ты знаешь, я таким делам не обучен.
– Я покажу, куда бить. Выйдем на пустырь…
– Рехнулся?! – взорвался Митро. – Чтобы из-за тебя, поганца, я грех на душу брал? Да пропади ты пропадом! Меня Настька голыми руками задушит, ежели узнает. Да забери ты его, люди смотрят! Ещё не хватало в части из-за тебя ночевать!
Илья не торопился взять нож, и Митро сам убрал его со стола. Пряча лезвие в широкий рукав кожуха, хмуро усмехнулся:
– Варьку свою благодари. Я ей поклялся.
– В чём?
– Что не трону тебя, как встречу. – Неожиданно Митро сплюнул: – Тьфу ты, чёрт таборный… Думаешь, коли б я тебя зарезать захотел, то раньше бы не нашёл? Шесть лет бы дожидался, пока ты себе совесть на базаре купишь?
Илья изумлённо поднял голову. Митро встретил его прямым насмешливым взглядом и почти весело спросил:
– А ты думаешь, я не знал? Да вы ещё в Одессе не жили, когда мне крымские цыгане на Конном рынке уже всё обсказали: и где Маргитка, и с кем, и как живёт! Ты сам не цыган, что ли? Не знаешь, как слухи доходят? И Яшка, молокосос, ещё дурить меня взялся! И чего это он так за тебя беспокоился, объясни мне?