Зуев стал подробно объяснять, как вели плавку, как заливали. Но Игнатов слушал рассеянно.
— Это можно было предвидеть, — заявил он. — За пять часов формы не успевают как следует прокалиться, при заливке из стенок выделяются пары и газы, которые не пускают металл. Вот вам и причина недолива.
— Но в прошлую смену мы калили так же, — напомнил Андрей.
Толя Игнатов пожал плечами.
— Чистая случайность! Надо прокаливать формы как прежде, в течение семи часов.
— Почему же… — начал было опять Вадим, однако Игнатов посмотрел на него так, точно хотел сказать: «Как, ты тоже считаешь себя вправе судить о столь сложных вещах?» И, не дослушав, он пошел в техотдел, чтобы сообщить свои выводы. Вадим хотел было остановить Игнатова, но махнул рукой.
— Еще не все потеряно, — ободрил он приунывшего Андрея. — Я вот что надумал…
План Вадима заключался в том, чтобы пойти к Петру Антоновичу, рассказать ему все и узнать его мнение.
— Удобно ли? — усомнился Андрей. — Человек болеет, а мы полезем к нему с делами.
— Посмотрим, — решил Вадим. — Если ему очень плохо, не будем говорить. Проведать так и так надо.
В тот же вечер они отправились к Нилову. Мастер жил далеко. Вадим с Андреем долго ехали на трамвае, потом несколько кварталов шли пешком по окраинной малолюдной улице.
— Вот оно, имение Петра Антоновича, — сказал Вадим, увидев наконец нужный номер.
«Имением» оказался небольшой, но крепкий деревянный домик, за которым виднелся фруктовый сад. На стук калитки на крыльцо вышла полная пожилая женщина.
— Проходите, проходите, — приветливо пригласила она гостей, узнав, что они с завода. — Вот обрадуется Петя, а то уж вовсе заскучал. Сюда пожалуйте.
Она проводила их в небольшую, чистую и теплую комнату. До пояса укрытый одеялом, Петр Антонович лежал на кровати в белой рубахе с засученными рукавами и перочинным ножом вырезал из чурбачка куклу. Белокурая девочка лет трех серьезно следила за его работой.
— А-а, вспомнила молодежь про старика, наконец-то, — сдержанно укорил гостей Петр Антонович. — Присаживайтесь.
Они сели и огляделись. У одной стены было устроено несколько полок, застеленных бумагой с вырезанными по краям фестончиками и сплошь заставленных книгами. На небольшом столе лежала чертежная доска, на нее был наколот лист ватмана с незаконченным чертежом. Широкий подоконник занимали горшки с буйно разросшимися цветами. У кровати лежал пестрый половичок. Вся эта маленькая теплая комната понравилась посетителям своим семейным немудреным уютом, которого им недоставало в общежитии.
— Как здоровье, Петр Антонович? — спросил Вадим.