Когда отошли от хутора на пару километров, рыжий подъехал к Денису и, спрыгнув с лошади, пошел рядом.
— Ты, значит, с нами решил пойти? — спросил он.
— Ну да, — ответил тот и только тут сообразил, что вполне мог остаться с белобрысым на хуторе вместо того, чтобы бить ноги неизвестно куда и неизвестно зачем. Впрочем, куда известно. Солдаты сопровождали новобранцев в армию. Сказано же, от судьбы не убежишь. Вот и Денис, получается, не убежал. Он вдруг, неожиданно для самого себя, добавил. — Вместо Еремы, от его деревни буду.
Рыжий пристально посмотрел на него.
— Так ты простого рода?
— В каком смысле? — не понял парень.
— Не похож ты на крестьянина, — заявил ему Григорий. — Странный ты человек, непонятный. А я не люблю, когда непонятно.
— Что тебе непонятно-то? — спросил Денис.
— Непонятно мне, как с тобой обращаться, то ли как с мужиком, то ли как благородным человеком. Вот и господину подпоручику непонятно было.
— А ты обращайся со мной, как с благородным мужиком.
— Вот я и говорю, непонятный ты человек, — повторил Гришка и вскочил в седло.
Некоторое время двигались молча. Слышно было только шарканье ног, цокот копыт по сухой дорожной земле да скрип тележных колес. Изредка постанывал раненый офицер. Даже крестьяне почему-то не переговаривались меж собой. Наверное, думали о покинутых родных деревнях, о предстоящей нелегкой солдатской доле, о том, когда вернутся, и вернутся ли вообще.
Гришка остановил лошадь и поднес ладонь ко лбу, заслоняя ею от глаз солнечные лучи.
— Я, Григорий Антипыч, уже давненько приметил, будто пыльное облако клубится, — в ответ на его действия сказал один из солдат. — Теперь ужо ясно видно, ктой-то скачет навстречу.
— Чего ж молчал, коли глазастый такой? — недовольно пробурчал рыжий.
— Дык, мало ли кто энто, — виновато пожал плечами солдат. — Дорога-то езжанная, да и люди кругом живут.
— Чай видали вчерась людей, — проговорил Григорий, продолжая всматриваться в даль. — Вона теперича господина подпоручика живым довезти бы. А ну-ка, ружьишки наготове держите.
— То, похоже, служивые люди, — подал голос второй солдат, так же всматривавшийся в приближающихся всадников. — Ага, вроде казаки. Четверо их.
— Ды теперь и я вижу, что четверо, — Гришка опустил от глаз руку, застегнул верхнюю пуговицу мундира, поправил ножны с шашкой и, приосанившись, выехал вперед колонны.
— Дионис, — крикнул он, обернувшись, — ты средь мужиков затрись, не свети своей чудной одежкой перед казаками. Че ж ты не догадался на хуторе людскую одежку подобрать? Эх…
Мужики расступились, принимая Дениса в свое окружение.