Он по-настоящему успокоился, когда женщина, которую он так проклинал, наконец-то вошла в его кабинет.
— Что ты делаешь? — потребовала Прескотт.
Ее тон давал понять, что она совершенно не одобряет разрушения своей картотеки.
Картер дал волю своей раздражительности:
— А на что похоже то, чем я занимаюсь? Я пытаюсь найти документы по объединению «Тор-Тэк».
Она скривила рот в улыбке и с шумом закрыла за собой дверь.
— Чтобы найти «Тор-Тэк», попробуй на букву «Т».
— Я уже смотрел на букву «Т»…
— В активном файле. А то, что ты смотришь, — это пассивный, дополнительный файл.
Она посмотрела на него и нетерпеливо оттолкнула его в сторону.
— Дай, я найду.
Такая пренебрежительная и повелевающая манера ее поведения, когда они оставались одни, всегда возмущала его, но так, как сейчас, — никогда. Он захотел разбить ее холодный неприкосновенный фасад и понимал, что единственно, как он мог это сделать, — крепко обнять и поцеловать в губы. Картер знал, что Прескотт влюбилась в него в первый же день их совместной работы, но никогда не признавалась в этом даже себе. Она посвятила свою жизнь его карьере, и это устраивало его. Но ему была ненавистна мысль о том, что она ему необходима, и именно сейчас он много дал бы за то, чтобы увидеть ее, стоящую на коленях с раскрытыми губами перед его членом и умоляющую оттрахать ее.
Он слышал в конторе сплетни, что Прескотт была извращенкой. Она не давала повода таким слухам, но люди считали так из-за того, что она отказывалась наносить макияж, всегда носила одну и ту же строгую неженственную прическу, а ее одежда была больше похожа на мужскую, чем на женскую. Картер не верил, что она лесбиянка. Он был убежден, что Прескотт была просто фригидной — скорее всего, старой девой, и ей было суждено остаться такой навсегда.
С холодной высокомерной улыбкой она протянула ему скоросшиватель:
— Вот, пожалуйста, «Тор-Тэк».
Он надеялся, что она не найдет его, и практически вырвал папку из рук.
— Где ты, к черту, пропадала три дня? И почему не позвонила в воскресенье вечером, как обещала? Я ждал почти до половины второго.
— Сожалею, что причинила тебе беспокойство, Картер, — медленно произнесла она. — Я была занята уборкой того беспорядка, который ты навел.
— Три дня?
— Этот беспорядок был намного больше, чем обычно.
Повернувшись, Картер пошел к своему столу; Прескотт направилась к своему месту. Он отложил в сторону папку и посмотрел на нее.
— Полагаю, ты добилась от Анхелы подписания договора?
— Боюсь, что Анхела пока не может подписывать что-либо.
Она молча села в замшевое кресло напротив его стола.