— Или ты всегда такая… — он посмотрел ей в глаза.
— А что это у тебя — порыв, благородство?
Кэл с удовлетворением заметил, что за ее скромной осторожностью было большое духовное начало; он был уверен в этом. Он безразлично — так ему хотелось, чтобы это выглядело, — пожал плечами:
— Полагаю, что это профессиональный азарт заводилы. Ты всегда пытаешься вычислить побуждения людей?
— Ты говоришь, словно сам рассчитываешь на дальнейшие побуждения.
Он совершенно не ожидал увидеть восприимчивый ум за такой прелестной мордашкой. Что-то предостерегало его от продолжения разговора; может, это было из-за явного тяготения, которое он почувствовал к этой девушке. Его личная жизнь была и так донельзя перекрученной.
— У нас у всех существуют неоспоримые причины, для чего мы говорим или делаем что-то, — настаивал он, совершенно не понимая, почему он оправдывается перед ней. — Обычно очень запутанные, скрытые причины.
Лорис поймала себя на том, что ей было интересно узнать, какова же причина его нежелания верить людям. Или его недоверие относится только к женщинам?
— Моя причина крайне проста, — сказала она ему.
Ей совсем не хотелось, чтобы он решил, что это связано с ним или с его нетерпимой речью, потому что это было действительно не так.
— Мы с Пат много лет подряд говорили о создании нашей собственной труппы.
— Ты подруга Пат?
— Ее лучшая подруга. Мы вместе выросли.
— Пат — настоящий человек, — недвусмысленно заявил он. — Лучший среди людей.
— Я всегда так думала.
Будто бы разговор о ней требовал ее обязательного присутствия, Пат ринулась из алькова, неся пустую банку из-под кофе, в которой она обычно копила деньги. Она обходила с ней всех, как со шляпой. Пока воодушевленные актеры бросали туда свои вклады, она записывала их имена в блокнот, делая пометки о тех, кто обещал, что принесет деньги на следующее собрание.
Кэл и Лорис, не сговариваясь, нежно и с любовью улыбнулись, глядя на организаторскую деятельность Пат; она была прирожденным продюсером. Их улыбки стали увядать, когда они почувствовали возрастающее ощущение близости и интимности, то сладострастное обещание, которым один озарял другого. Лорис сделала глоток своего «Коука». Кэл закурил сигарету и выпустил длинную струю дыма в потолок.
— Ты актриса?
Это было больше утверждение, чем вопрос. У него была манера во время разговора смотреть человеку прямо в глаза, и она стала нервничать.
— И ты давно не была в Нью-Йорке.
— Почему ты так решил?
Кривая усмешка в его глазах, когда он оглядывал ее немодное платье, было объяснением без слов.