Едва пол мягко опустился на пружины, Рената выскочила в вестибюль и, закрывая лицо рукой, бросилась на улицу — под свежий, обдувающий ветер, дальше от любопытных охранников. Брести в подвальный гараж по довольно узкой, со многими изгибами лестнице, было неудобно, девушка почти ничего не видела.
На огромной стоянке под домом машин стояло не много. Разгар рабочего дня, народ разъехался по своим делам, и никого на лестнице или возле автомобилей, я не встретила.
Помимо отдельно лифта для жильцов пентхауза был предусмотрен единственный на парковке огороженный бокс на три машины. БМВ Кутепова уехал на работу вместе с Михаилом Петровичем, Бьянка с утра купалась в бассейне (Ауди поджидал ее возле спортивного комплекса), Рено Ренаты приветливо пискнул сигнализацией и мигнул огоньками.
Впервые я самостоятельно выводила машину из этого гаража. Пару раз я выезжала отсюда вместе с Ренатой и один раз, перед визитом в прокуратуру, придерживала дверцы перед бампером Ауди Бьянки. Сегодня приходилось бегать туда-сюда одной в довольно темном, и надо сказать, пугающе гулком подземелье.
Рено послушно вырулил на дорожку, я мухой вылетела из салона, метнулась к дверям, и уже, ругая Кутепова, что не может за два года присобачить автоматику к воротам, бежала к автомобилю… как вдруг…
Из-за толстого квадратного столба высунулась мужская рука в черной перчатке и, словно бы из этой перчатки, мне в лицо ударила струя газа.
Едкая горечь в носу, взрыв красного света под ресницами, дальше — провал. Ничего не помню.
Пробуждение получилось каким-то смазанным. Скорее всего, доставая откуда-то, меня уронили, и первым ощущением стала боль в отбитом боку. Эта боль красной нитью протянулась из черной пустоты и вывела сознание наружу.
Абсолютная чернота и чувство полной сдавленности, — вот что поджидало меня снаружи. Что-то туго опоясывало запястья, стянутых за спиною рук, ноги плотно прижаты друг к другу и так же плотно обмотаны от колен и ниже, на глазах повязка, поскрипывающая над ушами от каждого движения. Что позволяло предполагать — обмотали меня скотчем, как египетскую мумию бальзамирующими бинтами. Рот заботливо забили чистой тряпицей, и так же обмотали для прочности липкой лентой.
Даже самый бестолковый малолеток догадался бы сразу — произошел киднепинг. Меня похитили. От машины Ренаты в пустом подвальном гараже высотки.
В носу свербело. И это, пока, было самое ужасное впечатление от происходящего. Зудит, свербит, а почесаться никак. Руки за спиной, я, судя по некоторой мягкости в купе со сквозняком, на каком-то матрасе где-то на полу, и даже коленом до носа не дотянуться. Жуть, а не ощущения.