Пленница вела себя хорошо. Не роптала, не вопила, не обзывалась, а притворялась спящей. Один раз этот кто-то даже воротник пальто отогнул и глянул — жива ли эта пленница вообще.
Я с трудом сдержала желание плюнуть, так как не надеялась, что попаду.
Не знаю, сколько времени я провела на полу без движения, усыпляя бдительность охраны. Возможно два часа, возможно три. Первое время мужские шаги звучали на лестнице каждые десять-пятнадцать минут, потом все реже и реже. Когда разрыв в обходах увеличился примерно до получаса, я начала действовать.
Точнее так — действовать я начала гораздо раньше, но под одеялом и не так решительно. Откуда глупым мужчинам знать, как крепки у современных женщин синтетические ногти? Клей, конечно, оказался не так крепок, расписной маникюр со стразами не рассчитан на подпиливание десяти слоев скотча, и первый пропил обозначился, когда шесть отвалившихся когтей уже валялись где-то в районе поясницы. Но начало было положено.
Расширяя пропиленную, процарапанную, продавленную длинными ногтями дыру, я, что было силы, напряглась, растянула путы, и получила некоторую свободу движений для рук. Выше запястий они продолжали быть туго стянутыми, но ладони уже шевелились весьма свободно.
Дождавшись очередной проверки, — топ-топ шаги по лестнице и обратно, — я быстро перевернулась на спину и начала сзади, усиленно ерзая, сдирать с себя джинсы. Скребла по пояснице руками, дергалась и изображала змею, сбрасывающую старую кожу.
К счастью, модницы в этом сезоне носили брюки на бедрах, к счастью, эти джинсы были мне чуточку великоваты, иначе, не расстегнув пуговиц, я бы из них не вылезла. Скотч плотно облепил штанины почти до гульфика, носком о пятку я скинула кроссовки, — тонкие и скользкие носки совершенно не мешали процедуре, — и где-то минут через пятнадцать-двадцать, выползла из штанов.
Трусы, хвала небесам, остались на месте.
С руками по-прежнему связанными за спиной, я села на колени, немного отдышалась и начала решать самый важный на нынешнем этапе вопрос: «Бежать сразу или поизображать немного крепкий сон?»
Времени на раздумья почти не оставалось. То, что меня не видно от лестницы, было абсолютно точно. Судя по шагам охранника, меня свалили в какой-то закуток, но скоро бандит снова спустится сюда, так что выбирать приоритеты приходилось наспех.
Первый казался безусловным — ни при каких обстоятельствах нельзя снимать повязку с глаз. Как бы ни было это заманчиво, как бы ни казалось это сейчас легко — достаточно найти какую-нибудь выступающую часть, подцепить скотч и, пусть с волосами, но содрать повязку с лица, — я получу зрение, но определенно потеряю надежду на бескровное разрешение ситуации. Мне ясно дали понять — вы живы до тех пор, пока не видели наших лиц.